Баба ЕГЭ, или Сдаем обществознание по Соколовскому

— Раздвинь ноги! Шире! Вот так.

Наконец, все экзаменуемые ощупаны, все телефоны поставлены в беззвучный режим и отправлены по мешочкам, ценные вещи подписаны и разложены по коробкам. «Девочка, забери паспорт!» — кричит мне дама у входа. Забираю документ, там в графе «дети» уже есть одна девочка. И мальчик тоже. В тишине мы расходимся по классам. На входе в аудиторию, где сдают обществознание, меня встречают две дамы. Как хочется, чтобы они были ЕГУриями, но нет, это скорее ЕГАрпии — они будут летать над нами все четыре часа, высматривая уцелевшие шпоры. А увидев их — разорвут когтями вместе с владельцами.

«В туалет-то сходи», — предлагает мне одна гарпия. От такой заботы я отвыкла со времен детского сада, когда мама предлагала мне посетить уборную перед выходом из дома. Вспоминаю, это же школа, здесь все мы как дети перед лицом государственного экзамена. Покорно сажусь за парту. За десять минут до начала экзамена начинается инструктаж. Одна из гарпий по бумажке зачитывает «вдохновляющий» текст: «В ЕГЭ нет ничего страшного, каждому, кто учился в школе, под силу сдать этот экзамен! Не бойтесь, и у вас все получится!» Слова звучат формально и скучно, как сотая регистрация в ЗАГСе за сутки. Правила перечислены за пять минут, но конверт с экзаменационными материалами нельзя вскрывать до срока.

Следующие пять минут оказываются в сто раз дольше: и гарпии, и их подопечные напрочь отвыкли обходиться без гаджетов. Нам нельзя разговаривать, рыться в сумках, просматривать новости во «ВКонтакте». Это поистине страшные минуты наедине с собой, на пороге важного экзамена, своего будущего. Может быть, сейчас кто-то из этих мальчиков и девочек, наконец, задумается — а оно мне надо? Встанет и уйдет туда, где светит солнце и щебечут птицы? Но нет, момент упущен, из запакованного конверта извлечен компакт-диск, задания распечатаны и поделены между нами. Поехали!

Некоторые из моих товарищей по экзамену, похоже, удовлетворились и этим минимумом. По крайней мере, молодой человек в форме сотрудника МЧС лихо расправляется со своей работой, отдает конверт и поспешно покидает помещение. Либо он тренировался отвечать на вопросы, пока горит спичка, либо ограничился первой частью. Остальные глядят на него с некоторой завистью — им тоже хочется гулять на воле, а не отвечать на вопрос, как именно нужно наказывать «виновное деяние».

Дальше нужно писать развернутые ответы, и передо мной развертывается пропасть моего невежества. Действительно, что такое «внешние эффекты»? А «юридическая ответственность»? Когда я готовилась к ЕГЭ, читая справочник, единственным моим побуждением было отшлепать автора этого труда. И заставить переписать все по-человечески. Вот она редакторская профдеформация! За придирками к стилю я упустила смысл и теперь раскаиваюсь. Поэтому на ходу выдумываю ответы в надежде угадать и приступаю к сочинению.

То, что в едином государственном экзамене именуют сочинением, на самом деле таковым не является. В реальности это несколько абзацев скучного текста, изобилующего определениями, но не рассуждениями. Участник ЕГЭ будто должен продемонстрировать свое умение жонглировать словарными статьями и повторять прописные истины (они буквально прописаны в названии темы в виде цитат известных авторов). Схема этого «сочинения» продиктована до мелочей: первый абзац об этом, второй — о том, третий может дать вам столько-то баллов. Пространства для размышлений или авторской позиции предусмотрительно не оставили. Еще напишут какую-нибудь ересь.

Один из моих соседей, юноша лет 18, всеми силами изображает страдание и активную интеллектуальную работу. Он обхватывает руками лоб, словно пытаясь напрямую извлечь нужные знания, обнимает себя за плечи, а потом начинает раскачиваться, как маленький ребенок в состоянии стресса. Гарпии переглядываются и зовут на помощь охранницу. Она садится на стул у доски и приступает к сеансу гипноза нервного юноши. Ощутив на себе тяжелый взгляд, тот стыдливо прекращает концерт.

Я избираю для обсасывания слова Фрэнсиса Бэкона о том, что «правила приличия — это добродетель, переведенная на общепонятный язык». Сначала придерживаюсь строгого плана, но постепенно отвлекаюсь, и вот уже моя рука незнамо как выводит на зарегистрированном и завизированном листе бумаги историю Руслана Соколовского. Как-то привязать ее к теме стоит мне некоторых усилий, но вот швы в логической ткани текста заглажены. Как не догнать бегущего бизона, так не унять поющего Кобзона — сочинение выплескивается уже на третий лист. Все, пора сдавать работу.