Что в пятничный вечер может быть экстремальней
, чем двухчасовое испытание души ансамблем и людьми в костюмах животных? Мы стоим в окружении пенсионеров
, с уличной афиши на нас
, улыбаясь
, смотрит Надежда Кадышева — издалека она похожа на Зазу Наполи. Со времен выступлений в
«Песне года» артистка изменилась до неузнаваемости: на смену кокошнику пришли наряды шальной императрицы — яркие
, пышные и со стразами. Время не пожалело даже апологета русской песни.
В толпе пенсионеров немного неуютно: чувство, будто попал на прием к Евгению Ройзману. Разговоры разные: «А у вас какой ряд? Видно будет? Ну, как концерт начнется, поближе пересядем на свободные». «Что же вы, возьмите хотя бы 50%», — уговаривает одна дама другую. «Нет-нет, никаких денег за билет не надо, душенька. Это я вам еще за юбилей должна». Редкие посетители буфета пьют чай.
Кулисы открываются, и вместе с Надеждой выплывает ее ансамбль — танцоры, музыканты и супруг-баянист. Его нечленораздельные «оп-поп-поп-поп-оп» и «у-у-ух» на первых песнях греют ухо ровно до того, как понимаешь, что так будет весь концерт. Всеми клетками тела ощущаю себя гостем какого-то юбилея, когда все гости уже пьяненькие, а чей-то батя кричит в микрофон.
Надежда с залом почти не разговаривает, программу чеканит — хит за хитом: вот «Виновата ли я», вот «Течет ручей» и «Как хотела меня мать». Часто ее место на сцене завоевывают музыканты и танцоры, потому что за весь концерт Кадышева переодевается раз семь — из образа шальной императрицы в нравственную леди в белом струящемся платье с цветком на груди. «Ой, какая красивая роза, — Кадышева забирает цветок у зрителя. — Как у меня на наряде!» Под конец образ Надежды и вовсе напоминает «барби-герл» — белокурые локоны и пышное розовое мини.
…Надежда затягивает песнь про окаянную любовь, ансамбль водит грустный хоровод, зрители понимающе кивают. И лишь баянист несравненен в своем «оп-поп-поп-поп-оп». «Россия! Урал! Ека-терин-бург!» — выкрикивает музыкант после каждой песни. В такие моменты он похож на фаната «Автомобилиста». Вдруг на сцену выбегают люди в костюмах животных — пингвин, медведь, цыпленок. Звери отплясывают как в последний раз, пока Надежда сокрушается:
Зачем это лето в снегах я ждала?
Зачем я рябиной весною цвела?
От нежных объятий осыпался след,
Недолгим любви оказался рассвет…
*оп-поп-поп-поп-оп* *у-у-ух*
Все смешалось: люди, медведи и цыплята, балалайка, баян. Над всем этим парит лишь русская душа — нерушимая, пусть в нелепом для времени и места наряде, но ведь своя, ее несложно узнать по голосу.
…За мои зеленые глаза
Называешь ты меня колдуньей…
И точно по глазам.
*оп-поп-поп-поп-оп* *Россия! Урал! Ека-терин-бург! *
Занавес.