
«Шутники и остряки всего Урала — соединяйтесь!»

«Ступай, мой „Гном“, работа есть!
Иди в хоромы и палаты,
Где заседают бюрократы
И продают отчизны честь.
Ступай, насильников дразни!
Под видом шутки или сказки
Срывай безжалостно с них маски
И смехом едким их казни!»

И в усердье егозином
магазин свой чтит — управой,
а управу — магазином».
Бывший пристав Комаров
В город Шадринск по приказу
был назначен земцем сразу!
Был он правда под судом
И отставлен был потом
Но каким-то дивным чудом
Не остался всех под спудом.
не лишен судьбы даров
Бывший пристав Комаров!»

В самом Екатеринбурге в субботу и воскресенье произошло что-то совсем невероятное. Смешливое настроение овладело всеми. Смеялись всюду и, главное, смеялись даже в полиции.
— Ба! Да и я туда попал! — слышалось с одной стороны. Это удивлялся Комаров, приехавший зачем-то в Екатеринбург, и плохонькое брюшко нового земца (чиновника местного самоуправления — прим. ред.) истерично заколыхалось.
Один купец, он же инициатор всего «чисто-русского», торгующий святыми иконами и киотами, он также увидал себя в «Гноме» и вдруг залился смехом, как сумасшедший. Экстренно была вызвана местная медицинская знаменитость; но тот, приехавши и скоса взглянув на «Гном», упал возле смеющегося градоправителя, поджимая судорожно смеющийся живот: он увидал в «Гноме» себя.
Шутить нельзя судить
Множество скорби…
О конституции было объявлено
Видим мы Витте и братию прочую
На пьедестале.
А с конституцией вышло воочию
Salto mortale».

Предстоит суд по ст. 103 и ст. 128 (оскорбление Его Величества государя императора, а также публичного порицание существующего образа правления, — прим. ред.). Будем надеяться, что к тому времени, как мы займем почетное место на скамье подсудимых, времена изменятся, а вместе с ними изменится и отношение суда к таким деяниям, за которые нас привлекают к ответственности. Вперед без страха и сомненья!»


Рецидив сарказма
О чем сейчас можно говорить и мыслить в слух?


Патриоты! Куда вы? Дайте денег!
Но мы утешали себя тем, что залога в 10 000 рублей никто из нас не найдет, и мы станем «баронами одиночки». Признаемся чистосердечно, новое звание нам не улыбалось. Нам указали до десяти лиц, которые могли бы избавить нас от этого «особенного» права. Мы отправились».

«В первой квартире нас приняли радушно. Возмущались нашим «интересным положением», очень жалели. Но денег не дали.
Во второй квартире мы увидели пустые комнаты и чемоданы на полу. Мы рассказали о нашей беде.
— Готов помочь, но мои деньги все уже за границей. У меня только за проезд. Завтра в России начнется революция и я спешу, — заявил нам патриот.
На третьей квартире швейцар нам заявил:
— За границей, уехамши!
На четвертой мы встретили добродетельного патриота в тот момент, когда он садился на извозчика. В ответ на нашу просьбу он с очаровательно-грустной улыбкой показал нам заграничный паспорт и тоном величайшего гнева заявил:
— Да что они там думают! Где же теперь 10 000 достать! Это возмутительно!
И затем крикнул извозчику:
— На вокзал!
В пятой квартире нам заявили:
— Знаете что? Если вы мне достанете десять тысяч чистыми деньгами, я не только в тюрьму сяду, но добровольно обрекаю себя на долгосрочную каторгу.
На шестой нам предложили 9.000, но за это потребовали 1000 процентов.
— За один-то месяц? — воскликнули мы.
— Время такое. Не вы, так другие возьмут.
После торга согласились покончить на 500.
Дальше мы не искали.
Знаменитый диккенсовский попугай в тот момент, когда кошка вытаскивала его из клетки, произнес:
— Так! Так! Так!
Мы решили:
— Сидеть, так сидеть!»

«Судебная палата, чувствуя, что тюрьму нельзя забивать одними литераторами, избавила нас от залога. Нам разрешили найти поручителя.
Через полчаса Икс внес за нас поручительство в 75.000 вместо 20.000.
— Да вы нас не знаете! Возьмите хоть векселя! — убеждали мы поручителя.
— Ну, вот еще. Все от одного страдаем, — возразил Икс.
Мы вздохнули свободно. Конечно, до суда!
А там… мы еще повоюем, как говорил тургеневский воробей».
Обвинение есть, а преступления нет
«Бог не выдаст, свинья не съест, говорит народная мудрость. Но по нынешним подлым временам приходится переделать сие мудрое изречение несколько на иной лад.
Теперь гораздо лучше может звучать пародия, вроде такой: судебная палата не выдаст, губернатор не съест.
Сколько дел не возбуждалось против нашего редактора и по каким только статьям администрация не старалась упечь его, ничего не вышло. Судебная палата неумолимо все дела прекращала за отсутствием состава преступления.
По сему радостному для нас событию еще раз призываем всех своих соратников »Гномов«:
Вперед без страха и сомненья на подвиг доблестный, друзья!».