Перелетный Уткин

Василий Уткин — настоящий мэтр российской журналистики. И этим все сказано. Несколько лет назад он не сработался с Тиной Канделаки, ушел с телеканала «Матч ТВ» и после этого практически перестал комментировать спорт. Сейчас просит называть себя блогером, ведь в его активе популярные Youtube- и Telegram-каналы, а с экранов телевизора Василия не услышать. При всем этом у него есть любительская футбольная команда, сеть пабов и много чего еще. Занимает Уткин и активную гражданскую позицию.

Последний раз Василий Уткин приезжал в Екатеринбург еще до открытия Ельцин Центра [был открыт в 2015 году, — прим. ЕТВ]. На медиафоруме «Планерка», который и стал поводом для визита, Василий рассказал о своей сегодняшней деятельности. А после выступления уделил ЕТВ немного драгоценного времени.

В Ельцин Центр Уткин, к своему сожалению, так и не сходил: банально не успел. Что ж, будет повод вернуться в уральскую столицу снова. А пока пусть он побывает там хотя бы на коллаже нашего дизайнера.

***

— Василий, у вас есть какие-то особые ассоциации с Екатеринбургом?

- У меня их очень много, самых разнообразных. Даже не знаю, с чего начать. Бывал тут много раз. Раньше существовал футбольный турнир на призы ОПС «Уралмаш», и мы на него приезжали, играли в футбол. Здесь началась моя профессиональная футбольная карьера, которая длилась ровно один день. Там была команда Москвы, в которой состояли бывшие футболисты и еще какие-то друзья. В то время я интенсивно играли меня позвали. Заявили как второго вратаря.

Я не должен был играть, но в итоге пришлось. И поскольку в этой связи я не вел решающий матч как комментатор, свой гонорар, фактически, получил как футболист. То есть это действительно был такой один-единственный день профессиональной карьеры. И в Екатеринбурге. Это был 2001-й или 2002 год. Точно не помню.

— Сейчас поездка в Екатеринбург для вас — это рядовое событие? Ну, очередной регион…

- «Здесь так давно я был горяч и молод» пелось в песне одной еще более старой группы [группа «Кар-Мэн» — прим. ЕТВ]. Ну, конечно, мне есть, что вспомнить. Екатеринбург очень изменился с тех пор, когда я часто сюда приезжал. Сейчас здесь стало много небольших музеев, скульптур, о которых я много читал у Алексея Иванова в книге «Ебург».

Всего этого раньше не было. Екатеринбург выглядел как постиндустриальный советский город, угловатый, с районом Уралмаш, в первую очередь, и очень, очень скверными дорогами. И сейчас они оставляют желать лучшего, но уже вполне приемлемые. Вчера я проехался по городу, было темно, поздно, но он был весьма освещен, что-то удалось разглядеть. Поэтому я думаю, что сейчас он несколько другой.

— Екатеринбуржцы часто смотрят в сторону Москвы. И в какой-то момент размышляют: «А не переехать ли?» Особенно это касается людей творческих профессий. Можно ли им быть самодостаточными, живя в Екатеринбурге, не в столице?

- Если это профессии, которые непосредственно связаны с публичным успехом живьем, то, наверное, трудно. Может быть, художникам, писателям, музыкантам можно, но вы вряд ли станете большим телевизионщиком, общественно-политическим журналистом, живя в Екатеринбурге. Потому что здесь мало событий. Вот и все.

Мне сегодня нужно было немного поснимать то, что я здесь делаю. С трудом нашел нужного, качественного оператора-стрингера [стрингер — внештатный журналист, который сотрудничает с одним или нескольким СМИ в индивидуальном порядке. Часто услугами стрингеров пользуются федеральные каналы, у которых нет региональных отделений — прим. ЕТВ].

Я знал, что это будет проблемой. Если человек умеет хорошо снимать, он уезжает в Москву, иногда — в Питер. Там много работы. Сегодня — что-то документальное, завтра — нечто информационное. Все, что угодно. Центром подобной истории является Москва. Это я могу сказать не потому, что составил какие-то личные наблюдения, чисто бытовые, я же еще немножко ресторатор и имею отношение к сети пабов «Джон Донн». Вот, например, в Москве пабы есть, а в Питере закрылись.

— Почему?

- Другая культура потребления. Тех людей, для которых делался «Джон Донн» в Москве, в Питере просто нет. Это разнообразная журналистская и околожурналистская богема, это экспаты. В Питере есть средний класс — в основном, бизнесмены. То есть совершенно другие люди. И потом — в Питере пьют в основном немецкое и скандинавское пиво, а не английское.

— В Екатеринбурге, соответственно, «Джон Донн» тоже бы не прижился.

- Да, это логичное объяснение всего. В Москве есть куча рекламных агентств, средств массовой информации. Я не думаю, что это совсем правильно, но все логично. Так будет, пока наша страна такая центробежная, центричная.

— Екатеринбург все-таки еще более менее с точки зрения активностей. Но есть другие города, где, грубо говоря, вообще ничего не происходит.

- В Екатеринбурге разнообразная культурная жизнь. Это очень активный город. Здесь нет никаких сомнений. Я, конечно, не готов привести конкретные примеры, я просто очень хорошо знаю об этом. Но то, что касается СМИ, телевизионных съемок… Событий недостаточно. Именно от этого люди, которые зарабатывают какую-то квалификацию, стремятся туда, где много работы.

— Может ли в России в ближайшее время начаться децентрализация?

- Я с трудом себе представляю, что для этого нужно сделать. В одном из последних выпусков своего канала на YouTube Артемий Лебедев говорил о программе развития Дальнего Востока. Пока это развитие будет идти от Москвы, Дальний Восток никогда не разовьется. Смысл [действий власти] в том, что надо этой перди как-то помочь. Но, послушайте, надо дать Дальнему Востоку самостоятельно развиваться [Артемий Лебедев, комментируя новость о новой ипотечной ставке в 2% для Дальнего Востока, сказал, что жителям нужно дать возможность развиваться самостоятельно, а не воспринимать как еще один регион, которым надо управлять — прим. ЕТВ].

Не может быть программы децентрализации, которая происходит из центра. Из центра должно исходить деление полномочий, предоставление больших свобод для развития. И тогда, действительно, что-то будет появляться и каким-то образом развиваться.

— Нашей власти эти процессы выгодны?

- По-моему, это выгодно любой власти. Если, допустим, самостоятельная жизнь будет кипеть в как можно большем количестве мест, люди смогут сами о себе позаботиться. И не нужно будет их специально развлекать и кормить, они смогут это сделать сами.

— С другой стороны, будет много больших, слишком самодостаточных регионов. Екатеринбург сейчас считается протестным городом. Ведь так?

— Безусловно, он свободолюбивый.

— И вот будет много таких екатеринбургов. И даже много таких городов, как Москва. Как-то ведь это нужно контролировать.

- И что? Как-то ведь из Вашингтона это удается делать с 50 штатами.

— США и Россия…

- Там тоже люди живут. Вот и все.

***

— Вы внимательно следили за протестом в екатеринбургском сквере?

- Настолько, насколько возможно. Он сейчас продолжается?

— Активной фазы протеста уже, конечно, нет. Но определенная, так скажем, возня вокруг опроса, который в мае предлагал провести президент, есть. В октябре должно пройти голосование по площадкам, где могут построить храм. Общественники, которые выступали против храма в сквере, недавно вышли из рабочей группы по организации опроса, посчитав, что их обводят вокруг пальца. В общем, ситуация подвисла.

— Для меня это абсолютно живой город из творчества Евгения Ройзмана. Я всегда смотрю его рассказы о личных приемах, эти житейские истории. Читая некоторые, понимаешь, что это могло произойти, где угодно. Но также встречаются истории, которые связаны непосредственно с екатеринбурсгким опытом Ройзмана, в частности — с фондом «Город без наркотиков». Для меня сообщения Ройзмана — это очень важный источник информации про Екатеринбург.

Послушайте, меня не интересуют, когда я сюда приезжаю, московский «Спартак» или питерский «Зенит». Стадионы везде одинаковые. Я большой поклонник писателя Алексея Иванова, но он же сейчас не живет в Екатеринбурге…

— По-моему, Алексей Иванов не афиширует свое место жительства.

- Насколько я знаю, он живет в Манчестере. Но это его собственное дело: захотел пожить там, захотел пожить сям. С тех пор как я перестал быть собственником квартиры в Москве, меняю квартиру раз в полтора-два года. Потому что это любопытно, новые впечатления. Если для переезда не нужно ничего продавать — просто собрал вещи и уехал.

— Вы бы в Екатеринбург могли переехать?

- Нет.

— Почему? Из-за кипучей жизни?

- Послушайте, дело не только в этом. Почему вы так ставите вопрос? Я привык жить в Москве, мне нравится. Я не знаю, зачем мне нужно переезжать, куда бы то ни было. Точно так же, более регулярно, меня спрашивают, не хочу ли я переехать в Европу. Не хочу. Почему? У меня нет не единой причины этого хотеть, понимаете? Если бы меня что-то связывало с Екатеринбургом, я бы, наверное, бывал здесь почаще или даже жил. Но в реальности это чужой мне город.

***

— Какое-то время назад у вас была публичная перепалка с президентом «Урала» Григорием Ивановым… [Уткин и Иванов неоднократно ругались через прессу. Сначала они эмоционально спорили о манеже «Урал», который Василий назвал хлевом. Потом — о договорном характере матча «Урала» с «Тереком» — прим. ЕТВ].

- Ну, какая это перепалка, что вы.

— Обмен репликами.

- Может быть. Я среагировал на то, что он говорил.

Григорий Иванов — человек, который меня очень увлекает.

— Увлекает? Почему?

- Я его знаю много лет. Я знаю, кто он и откуда. Поэтому для меня каждое его слово наполнено определенным бэкграундом.

— А как вы к нему относитесь?

- С юмором.

— В чем юмор? Можете расшифровать.

- Я бы не хотел расшифровывать. Не потому что это какая-то тайна, просто это основано на некоторых подробностях частной жизни. Поэтому я не хочу об этом говорить, об этом я знаю доверительно и от частных знакомых, от него самого, жизнь нас сводила. Но отношусь я к нему абсолютно без антипатии.

— Такие люди, руководители, как Иванов, российскому футболу нужны?

- И да, и нет.

— Почему да?

- Он, безусловно, хочет, чтобы в Екатеринбурге был футбол и, по крайней мере, хотя бы знает, как должен функционировать футбольный клуб. На собственном опыте и примере.

— А почему нет?

- Он, наверное, из тех людей, которые думают, что и сейчас по телефону двушку стоит позвонить с улицы. Он понятия не имеет, что такое для футбольного клуба медиактивность и как футбольному клубу нужно зарабатывать. Он очень добрый в этом смысле человек и относится к футбольному клубу как Москва к Дальнему Востоку: ему нужно давать, давать, давать. Но ведь и футбольный клуб должен давать. Это огромный источник энергии, а значит и возможностей. Если вы умеете зарабатывать, вы будете успешно торговать и обувью, и нефтью.

Бизнес — более широкое понятие. Бизнес — это ответственность. Если у вас есть возможность заработать на мерче, то вы должны ее использовать и пустить это в дело, а не просить у кого-то. Попросить вы еще можете, если очень нужно. Но вы еще заработаете на мерче, медийных правах, билетах, эксплуатации стадиона. Разберитесь, что вам удобнее.

Футбол должен быть бизнесом, потому что должно быть рачительное хозяйство. Вот вы приходите к человеку в дом и понимаете, что он живет по-умному. А не то, что он в одной комнате живет, а в другую заходит, чтобы поспать: место разгреб, чтобы лечь, все захламлено. Это совсем разные истории, правда?

А бывают дома как картинка, не обязательно богатые. Как у хорошей хозяйки. Вот, была история… Забыл. По-моему речь шла о солянке, которую Наина Иосифовна Ельцина круто готовила на пельменном отваре. Отвар из пельменей — это бред. Он невкусный. Он, конечно, имеет определенный вкус, кому-то нравится. Изначально отвар из пельменей не выливали, потому что другое время было, надо было прокормиться. Сейчас не нужно делать суп на отваре от пельменей, можно косточку сварить — и будет вкусный бульон. А самый вкусный бульон знаете, из чего получается?

— Из чего же?

- Если купить куриные шеи. Там же все эти позвоночки, они очень хороши для какого-нибудь деликатного супа, типа рассольника. Для щей тоже пойдут. Хотя тут на любителя. Я предпочитаю щи на телячьем бульоне, но вот этот куриный бульончик на шейках получается просто… [на этом моменте Василий издает звук, который сложно передать на бумаге, но он выражает высочайшую степень гастрономического восторга — прим. ЕТВ]. Но с ним [бульоном на шейных позвонках] возиться надо. Шеи, кстати, можно и выбрасывать. Там из еды ни кожи, ни рожи.

— У вас есть в Екатеринбурге ресторан, в который специально ходите?

- Нет. Вчера я специально смотрел, куда сходить и поужинать, и очень удивился.

— Тому, что некуда?

- Нет. Я пришел в ресторан — не буду называть, какой, потому что не хочу делать ему плохо — в 23:00, за час до закрытия. На входе меня женщина встречает и говорит прямо следующее: «А вы чего?» А я пришел в ресторан! (смеется)

— Может, она вас узнала и обомлела.

- Нет. Она меня точно не узнала. Я этому ресторану всяческого процветания желаю, но все это несколько удивило.

— В Москве такое нереально встретить?

- Где-то, может быть, и реально. Я к таким ситуациям отношусь без снобизма. Лишь отмечаю как очень милую этнографическую подробность.