Беги, наркоман, беги!

В России на всех, кто употребляет психоактивные вещества, ставят клеймо прокаженного. Почему это плохо для государства и общества, разбиралась редакция ЕТВ.

Авторы: Оксана Маклакова Семен Чирков

Артем работал в автосалоне Екатеринбурга менеджером по продажам автомобилей. Был самым в лидерах. Получал заслуженные премии, приносил прибыль хозяевам. А потом начальство узнало, что Артем в прошлом лечился от наркомании. То, что реабилитация была успешной, боссов не волновало: «Бывших не бывает!». И Артема уволили. Потому что наркоман в нашем обществе — это клеймо.

О причинах подобного отношения, о ярлыках, стереотипах и запретных темах спорили в рамках проекта «Бай-бай, стигма!» пришедшие в Паблик маркет Ельцин Центра психологи, наркологи, бывшие наркоманы и неравнодушные горожане.

Дискуссия о том, кто такие наркоманы, как к ним относиться, имеют ли они вообще право открыто транслировать свой личный опыт (особенно, если тот расходится с официальным каноном), началась с обсуждения уже удаленной с самиздатовского сайта «Батенька, да вы трансформер» статьи о девушке, которая употребляет опиаты.

Задел у этой публикации был действительно острый — показать человека, который сидит на тяжелых наркотиках, но не производит отталкивающего впечатления, не совпадает со стереотипом о героинщике — опасном и презираемом в обитатели ада химической зависимости.

И оказалось, что именно это — возмутительно! Практически любое публичное упоминание употребления наркотиков в нейтральном (даже не позитивном!) контексте воспринимается большинством людей (в том числе официальными наркологами) как пропаганда зла и саморазрушения.

« Наркоман должен страдать. А если он не страдает, то вот зараза!»

3 фотографии

«В нашем обществе принято, что наркоман должен страдать. А если он не страдает, то вот зараза!» — образно высказался уральский правозащитник Вячеслав Башков.

Его поддержал приглашенный эксперт, психолог Свердловского областного центра профилактики и борьбы со СПИД Александр Лесневский:

«Такого рода текстов не было лет, наверное, двадцать. Но при этом у меня на приеме был пациент, который начал колоться в 13 лет, в 2007 году, когда никаких таких статей не было. Я думаю, очень многие, которые последние десять, пятнадцать лет начали употреблять, ничего похожего не читали. И это не помешало им начать употребление. А статья показала ровно то, что у нас нет открытой дискуссии на эту тему. С моей точки зрения, описание в этой статье страшноватое: девушка делает уколы в пах, она три года отсидела в тюрьме, все время на измене, как и ее мама, обе боятся ареста, плюс у героини рушатся и не могут наладиться отношения с мужчинами. Где тут можно увидеть романтику наркопотребления? Только в том случае, если вообще нет никакого обсуждения этой темы. Получается, что любое упоминание наркотиков является их пропагандой и романтизацией, что очень странно».

Однако у официальной наркологии другая позиция. Главврач центра «Урал без наркотиков» Антон Поддубный мягко возразил психологу Александру Лесневскому:

«И все-таки вы вырываете из контекста. В статье была явная романтизация употребления наркотиков. Все знают, что наркотики — это плохо. Но почему-то кто-то позволяет себе утверждать: «Ну, это конечно, плохо, но можно употребить».

Коллега Антона Поддубного, заместитель главного врача по профилактике в Областной наркологической больницы Андрей Березовский, высказался еще жестче:

«Подобные статьи могут быть мотиваторами приема наркотиков. У нас в стратегии антинаркотической политики Российской Федерации прописано отсутствие толерантности, нетерпимость к приему наркотиков. Я считаю, что депутатам надо бы объявить преступлением публикацию статей, связанную с толерантным отношением к наркотикам. Как у нас запрещена пропаганда гомосексуализма, так должна быть запрещена и пропаганда наркотиков».

Этой своей фразой Андрей Березовский (возможно, сам того не желая) напомнил о теме встречи — стигматизации наркопотребителей. А также о том, кто был главным зачинщиком этого процесса: создал ярлыки и клейма. Здесь нет никакого секрета: стигма в отношении людей, употребляющих психоактивные вещества, — это изобретение государственной машины. Этот способ пропаганды создали во время «героиновой чумы» 90-х годов прошлого века. Тогда была четкая цель: внедрить в общество стереотип: «Тот, кто колется — чмо, преступник и угроза». Тогда это сработало. Героин перестал быть модным.

Но сейчас времена изменились. Интернет с любого мобильного дал возможность всем, кто интересуется, узнавать об опыте наркополиции в других странах и сравнивать его с Россией, где государственная позиция так и не поменялась, оставаясь нетерпимой к приему любых психоактивных веществ. В итоге бич стигматизации в руках государства-пастуха неожиданно высек его самого. У позиции клеймения людей, которые употребляют наркотики, жесткого их осуждения (вплоть до неприятия) появились побочные эффекты. Все, кто время от времени ловит запретный кайф, совмещая это с жизнью в обществе, ушли в тень. Стали скрываться, боясь огласки, чтобы сберечь свое положение, статус, сохранить работу. Эти люди обратятся за помощью в наркологию, только когда дойдут до самого края. И вряд ли раньше. Потому что знают, они получат позорное клеймо и станут прокаженными.

Аналогичная история с добровольным тестированием школьников на наркотики. Многие родители отказываются соглашаться на то, чтобы их детей подвергали этой процедуре. И такая оппозиция хорошему, казалось бы, делу берет начало в государственной стигматизации наркопотребителей. Опасения понятны. Есть вероятность, что тест на наркотики выдаст ошибку и тогда «позора не оберешься», пока будешь доказывать государству, что твой ребенок не верблюд.

Лечить или само пройдет?

Главврач «Урала без наркотиков» Антон Поддубный заявил:

«Я хочу сказать „бай-бай стигма“ зависимым людям. Чтобы у нас не было стигмы о том, что наркозависимый — это изгой общества».

Это, конечно, здорово, но как быть с тем, что государственная политика основана жестком неприятии употребления наркотиков? К тому же в обществе до сих пор нет единого мнения на счет того, что такое наркомания — болезнь (и тогда нужна помощь докторов) или слабость и блажь (тогда нужна просто сила воли и можно переломаться без лекарств)?

Вот несколько мнений с дискуссии:

Антон Поддубный: «Можно говорить, что земля круглая, можно говорить, что она — плоская. Но есть научная терминология и доказательная медицина. Мы можем дискутировать или нет, но я — врач. Для меня наркомания — это диагноз. И я могу обосновать почему».

Тимофей Жуков, вице-президент Фонда «Город без наркотиков»: «У Фонда почти двадцатилетняя история. В том числе реабилитации наркозависимых людей. На протяжении всего этого времени своими примерами, своей работой мы смогли доказать, что наркомания не является заболеванием. Мы возвращаем их к жизни, не используя никаких медикаментозных и психиатрических методик. Да и вообще, если думать о болезни, то нельзя же сказать: сегодня поболею вот этим, а завтра захочу и поболею другим. А с употреблением наркотиков ведь именно так и обстоит. И знаете, что очень важно. Наркоману выгодно считать себя больным человеком. К больным людям мы испытываем сострадание, всегда относимся к ним с любовью и милосердием».

Александр Лесневский: «Парадоксальный момент. То, что сейчас говорит Тимофей, в каком-то смысле стопроцентно перекладывается на самые радикальные идеи движения за свободу выбора. Суть ее в том, что наркотики — это выбор человека. То есть те люди, которые говорят: „Употреблять можно“ придерживаются той же самой идеологии, что и Тимофей, который убежден, что употреблять нельзя. Логика примерно одинаковая: употребление наркотиков — это не заболевание, это просто некий этап в жизни, который как-то так получился по разным каким-то причинам. Проявил я распущенность, согласно Тимофею Жукову. Или сделал свободный выбор, как считают сторонники тотальной личной свободы. Главное, что моя наркомания — это что-то, что я могу контролировать. И я в таком состоянии побуду, а потом благодаря своему взрослению или тому, что некоторое время подержусь в изоляции от друзей, я это состояние сам перерасту».

« Я не верю в контролируемое употребление»

Своей историей, личным опытом избавления от героина поделилась гостья «Бай-бай стигмы», координатор мобильной бригады петербургского Фонда помощи наркозависимым «Гуманитарное действие» Мария Лапина. Весь путь она, имея 9,5-летний (!) стаж употребления метадона, прошла сама, не обращаясь за помощью к психиатрам и наркологам:

«Моя точка зрения основана на моем опыте и только на нем. Я не верю в контролируемое употребление. Для меня это иллюзия. Я жила с этой иллюзией лет шесть, до тех пор, пока я не стала употреблять внутривенные тяжелые препараты, до этого были якобы легкие наркотики, хотя сейчас, спустя время, я не считаю, что в них можно найти какую-то легкость. Когда меня стало очень сильно ломать, я удивилась тем процессам, что со мной происходят. И тогда я поняла, что ни о каком-то контролируемом употреблении уже речь

не идет.

Речь идет о том, что для того, чтобы работать, двигаться в социуме и как-то коммуницировать мне нужна доза, потому что без нее я себя мягко говоря не очень хорошо чувствую. Я никогда не говорила, что это мой выбор, и вы должны его уважать. Мне никогда не доводилось никому доказывать, что это мой выбор, потому что, когда я поняла, что я уже плотнячком сижу на веществе, я не могла от них отказаться, типа это мой выбор, я выбираю больше не употреблять. Среди своих соупотребителей я не встречала тех, кто говорил — колюсь, когда хочу. Нет, ты колешься, когда тебе надо.

У меня после передозировки случилось озарение, что я больше не могу так жить. Это было отчаяние. Даже те эмоциональные химические фильтры, которые навешивают вещества, не справлялись и не вытаскивали. Я понимала, что у меня ресурсов больше нет никаких. У меня хватило мужества продать автомобиль и лечь в платную клинику, после детокса было дней 40 истерики и ломки. Это было очень тяжело. И сегодня я не хочу ничего употреблять. И вот это уже мой выбор. Потому что эта жизнь, которую я сейчас проживаю, она в десятки раз ярче и круче того, у меня было».

« В мире нет четких критериев, что считать наркотиком, а что нет»

Несмотря на духоподъемную (смогла ведь сама!) историю Марии Лапиной, практически все участники дискуссии посчитали ее позитивный опыт избавления от зависимости подвигом и «ошибкой выжившего».

Но суперменов среди нас ничтожно мало, поэтому наркомания — это все-таки болезнь. Вопрос — как этой болезнью заболевают? Где та грань между употреблением, пагубным потреблением и потерей контроля? Точного ответа на эти вопросы нет. Все индивидуально. Но это в жизни. А по схеме стигматизации людей, употребляющих наркотики, все яснее ясного: коготок увяз — всей птичке пропасть.

Минус такой упрощенной схемы в том, что она справедлива лишь к опиатам, а к массе других психоактивных веществ этот пропагандистский штамп практически не работает. Примеры из жизни легко его разбивают, порождая новые вопросы и недоверие. Например, психолог Александр Лесневский рассказал, что купил своему 13-летнему сыну научно-популярную книгу о жизни нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана, а там (о ужас!) упоминается, что этот прославленный физик употреблял марихуану и ЛСД. И это только один из многих и многих примеров.

И по этому поводу у психолога Лесневского и нарколога Поддубного состоялся оживленный диалог:

Александр Лесневский: «В мире нет четкой методологической основы, чтобы четко назвать то или иное вещество наркотиком. Это некая условность на уровне того: мы решили, что это преступление, значит, так и будет. Обмен валют был преступлением, а потом этим стали заниматься банки, и теперь все в норме».

Антон Поддубный: «В России есть перечень наркотических веществ. То, что в этот список входит, считается наркотиком».

Александр Лесневский: «Но это же слабое методологическое основание»!

Антон Поддубный: »Это та парадигма, в которой мы живем».

Александр Лесневский: «Но эта парадигма, в которой мы живем, не дает нам опять же хорошего результата!»

2 фотографии

Так и живем. С официальной стороны нас прессует государственная стигматизация наркопотребителей, ведь они поступают неправильно, разрушая себя, потенциальные преступники на пути в могилу. С другой, не официальной, тайной стороны, слабые души манят запретные плоды, о видах, формах и опасности которых нет никакой внятной информации. Той, которой стоило бы верить. Нет чего-то большего, одно лишь простое «нельзя, это преступно». В итоге упоминания о наркотиках прорываются в виде хайповых песен представителей шоу-бизнеса, на что государство реагирует предельно жестко: желанием запретить.

А сама тема остается непроговоренной.

« Мы постоянно плетемся где-то в хвосте, в роли догоняющего»

Эксперт встречи «Бай-бай, стигма», директор Фонда помощи наркозависимым «Гуманитарное действие» Сергей Дугин, прокомментировал несовершенство нынешней политики по отношению к психоактивным веществам:

«Мы постоянно где-то в каком-то хвосте, в роли догоняющего. Методы, которыми мы оперируем и располагаем сейчас, были бы очень хороши 15-20 лет назад. Но тогда у всех была куча сомнений в этих методах. А сейчас они работают на совсем маленькое количество людей — на тех, кто сидит на старых внутривенных наркотиках. А те, кто на синтетике, для них нужны новые методы работы. Но проблема в том, что про новые наркотики вообще мало где знают, что с ними делать. И в Европе, и в Америке. Правда, там быстрее нащупывают какие-то ходы. Но там тоже толком не знают. У нас медленнее. Нам тоже непонятно. Мы сейчас будем выходить в сеть, в даркнет, в гидру, где циркулируют наркотики. Прежде, чем начать эту работу, мы ходили в прокуратуру и спрашивали, что мы можем и что не можем, будем ли мы в рамках закона, если начнём заниматься там профилактикой и предлагать потребителям свою помощь. Нам дали на это добро, подчеркну, что мы распространяем не вещества, а полезную информацию. Просто, чтобы о нас знали. Потому что-то, что не нужно сейчас, пригодится потом».

Сергей Дугин подчеркивает, что сейчас ни у государства, ни у общественников нет четкого ответа, что делать, как работать с людьми, которые употребляют психоактивные вещества, но диагноз «наркомания» им поставить нельзя, потому что нет зависимости.

Хотя заместитель главного врача по профилактике в Областной наркологической больницы Андрей Березовский с этим не согласен. И считает, что у них есть «все необходимые профилактические продукты», с которыми они готовы выйти к подросткам — основной, как считается, группе риска. Однако пропагандой в школах проблему не решить. В этом убежден, исходя из своего полевого опыта общения с питерскими наркоманами, Сергей Дугин:

«У нас нет на это чёткого ответа, что делать и как с теми, кто употребляет, но находится в социуме. И на уровне государства его тоже нет. И в этом большая проблема — с одной стороны, нам нужны точные и быстрые действия, потому что таких людей все больше, потому что наркотик постоянно меняется. С другой, нужно просчитать все возможные риски, чтобы не навредить. Я думаю, здесь не нужно никаких поспешных выводов, чтобы не сделать хуже. Что касается детей и школы — я против того, чтобы в школы ходили представители нашего или подобного нашему центру. В школу должны ходить профессионалы, знающие, что и как именно рассказывать, чтобы после такой встречи класс не вышел за угол и не забил косяк со словами: «да что они понимают?».

Принято молчать. Это так « прилично»

Уже после того, как «дискуссия «Бай-бай стигма» закончилась, психолог Александр Лесневский поделился своими итоговыми впечатлениями:

«Любая честная информация о любых аспектах употребления того, что сейчас называют наркотиками, в России будет пропагандой. После десятилетий запугивания, запретов и откровенной лжи все остальные форматы (научные исследования, личный нейтральный опыт и т. д.) — все они будут пропагандой. В кромешной темноте детский фонарик воспринимается прожектором. Ничего с этим сделать нельзя, это закон Вебера-Фехнера.

Собственно поэтому на встрече и не прозвучал от врачей ответ на вопрос «С какого момента возникает зависимость?». Потому что сам факт употребления вещества, путь и десять раз запрещенного, зависимостью не является, более того даже периодическое употребление не является критерием для постановки диагноза «химическая зависимость». Однако, говорить об этом — это светить фонариком в темноте, а кто на свет прибежит неизвестно.

Соответственно, стигма есть не только у наркозависимых или у употребления того, что принято называть наркотиками. Стигматизировано само обсуждение. Прямее надо писать, отчетливее. Тема сложна и без нашей внутренней цензуры. Покажется это кому-то пропагандой…. ну что ж делать? Дети же у меня растут, мне хочется, чтобы они жили там, где есть не только «жопа», но и способ ее репрезентации.

Пока нельзя «выводить из сумрака» причины употребления, цивилизованные практики употребления, никакой внятной и эффективной профилактики наркозависимости у нас не будет. Общество будет играть в мальчика, который кричит: «Волки!». Последствия в виде психозов, абсцессов, передозировок, распространения инфекций и мелких корыстных преступлений в большом количестве будут присутствуют постоянно».