История екатеринбургских стюардов чемпионата мира началась еще зимой. Именно тогда в городе начался набор на эту загадочную должность. Что такое стюард? Нечто среднее между сотрудником ЧОП и пограничным столбом. Человек, который должен следить за тем, чтобы на стадионе болельщики себя вели хорошо. Или просто в соответствии с правилами. О том, как набирали, готовили и отправляли на выполнение футбольного задания стюардов «Екатеринбург-Арены», ЕТВ рассказал человек, прошедший все этапы подготовки и отработавший два матча.
В небольшом душном помещении сидят несколько десятков человек. Возраст — от 17 до бесконечности, но, в основном, студенты. Преобладают мужчины, но дам тоже хватает. Это учебная группа на теоретическом задании. Много болельщиков — записались в стюарды, чтобы быть ближе к Кубку мира. Немало и тех, кому футбол безразличен, но интересно принять участие в столь масштабном мероприятии. Есть те, кто решил просто заработать, ведь главное отличие стюарда от волонтера — деньги. Таких не очень много, но достаточно, чтобы из категории добровольцев попасть в разряд низкооплачиваемой рабочей силы — соответствующее отношение прилагается. Но все это будет позже, на стадионе.
Стюард в теории — очень полезный индивид. Нас учили полезным и интересным вещам — особенностям поведения толпы и юридическим аспектам футбольных матчей, первой медицинской помощи и тушению пожаров подручными средствами. И многому другому.
Например, всем понравились практические занятия по личному досмотру. После теории нас поделили на пары (к сожалению, однополые) и предложили поиграть в досмотр. Ощупывающий обычно краснел и отводил глаза, а ощупываемый ехидно улыбался и прихихикивал, пока не обнаруживалось что-то запрещенное. Но это занятие было чуть ли не единственным практическим. Мы много писали, слушали и ждали — когда начнется практика.
Первым нашим серьезным испытанием стала тестовая игра 1 апреля: «Урал» — «Рубин». Начало в 16:00, нам сказали прийти к 11:00. Промозглое воскресное утро, толпа перед входом на свежую «Екатеринбург-Арену». Всех собравшихся волнует, в основном, один вопрос — куда же поставят. Многие мечтают оказаться на поле — поближе к футболу. Циники оглядывают серое небо и тихонько прикидывают — залезть бы в помещения, поближе к теплу.
Мы представляем собой гомонящую толпу более чем в полторы тысячи человек — никто не учитывает баллы тестов. Жилетку с личным номером в руки и — марш строится. Смотрят в лучшем случае пол — чтобы на участках, где буйство футбольных эмоций наиболее вероятно, дам-стюардов было поменьше. В остальном распределение идет по шеренгам. Три шеренги — вот за тем чуваком марш! И уходит полтора десятка стюардов, гадая — куда же их занесет. Некоторые удостаиваются особого внимания: «Вот тот длинный. И вон того мордатого еще возьми — он ответственный». Это про меня и соседа по строю — нас отдали в распоряжение незнакомому дядьке, который командует ЧОПовцами.
Идем вслед за обретенным командиром по территории стадиона. Возле двери с надписью «Фотозона» наступает моя очередь: «Стой тут. Пускать только тех, у кого есть соответствующий бейдж».
Вот собственно и все. Весь инструктаж и знакомство со стадионом. До игры три с половиной часа. Мимо иногда пробегают всевозможные стадионные труженники — от монтажников, до организаторов всех мастей и обладателей погонов. На мужика в стюардском жилете (меня) внимания не обращают — разве что, когда бросаешься им наперерез, когда они направляют свои стопы в фотозону. Счастливые обладатели допуска дальше летят по своим делам, горделиво махнув бейджем, аки альбатрос — крылом. Остальные шепчут под нос проклятья и идут в обход: фотозона на краю поля и многие стадионные работники привыкли через нее срезать путь. Но, в целом, место досталось спокойное, только скучное — нет случайных людей. Есть крыша над головой и не дует. Нет супервайзера, который бы постоянно стоял над душей. Даже футбол можно посмотреть, если, вопреки инструкции, подняться на несколько ступенек, открыть дверь и выглянуть на поле.
Нам сразу и категорически заявили: вы смотрите на трибуны и прочие объекты, а не на поле. Но только попав на стадион, многие поняли, что за всю работу на чемпионате мира мы можем вообще не увидеть игры. Стюарды стоят у входа на арену — перед гейтами. Дежурят у всевозможных закутков, куда зрителям не стоит забредать: стюарда можно встретить в любом месте, куда нужно ограничить вход, но нельзя поставить дверь или забор. И даже тем, кто стоит у кромке поля, строжайше запрещено крутить головами — смотри только на трибуну!
Другой запоминающийся лозунг: вы должны хорошо знать стадион, чтобы помочь зрителям. В любой ситуации — от поиска места до экстренной эвакуации при пожаре. Я же, стоя в пустом коридоре, хлопая глазами, пытаюсь понять — где я? И где план пожарной эвакуации? Куда мне направлять гипотетические потоки людей, бегущих от пожара? Где находится медпункт или ближайшая точка общепита? Тут мог бы помочь супервайзер — мой непосредственный начальник, назначенный перед игрой. Но за первую тестовую игру я увижу его дважды — он поставит меня перед дверью, и он же придет снять меня с поста примерно через час после игры. А, между тем, первая игра на «Екатеринбург-Арене» началась с минуты памяти погибших в «Зимней вишне», том самом ТРЦ в Кемерово, где множество людей не смогли спастись из-за нарушений пожарной безопасности…
Без иронии — ради этого дня мы (тысячи вновь обращенных стюардов) несколько месяцев ходили на теорию и мерзли на тестовых играх. За время, прошедшее между тестовыми играми и матчем между Египтом и Уругваем, мы успели пройти доподготовку и сдать экзамен по программе FIFA. Тут все было куда сложнее, чем на внутренних тестах. Много вопросов типа: «На стадион хочет пройти беременная афроамериканка с бейджем, в хиджабе, со стеклянной банкой детского питания и флагом с надписью „Салах акбар!“». И попробуй, вспомни, что из всего этого запрещено совершенно, имеет ограничения по размеру, позволено обладателям тех или иных бейджей, а что является исключением для кормящих матерей, инвалидов и других особых групп посетителей.
За несколько недель до первого матча стадион перешел на круглосуточный режим работы, и стюарды дежурили по 24 часа в сутки. Ограниченным составом, конечно. На «Екатеринбург-Арене» постоянно кипит работа. Технический персонал что-то докручивает и доделывает, кейтиринг завозит еду и напитки, организаторы проверяют и перепроверяют. Отдельная бригада постоянно ухаживает за травой на поле. И десятки уборщиц. И толпы волонтеров. И огромное количество представителей все возможных трехбуквенных сочетаний — МЧС, МВД, ФСБ. И за тем, чтобы одни не забредали в зону ответственности других, снова следят стюарды. Гядя на этот организованный муравейник из тысяч людей, представляющих разные организации и ведомства, хочется снять несуществующую шляпу перед теми, кто налаживал работу стадиона. Труд они проделали титанический. И это видно даже с низших ступеней грандиозной конструкции.
Игра начинается в 16:00, на месте надо быть в 10:00. Получаем форму и жилетку с личным номером (хорошо быть среднего роста и веса — тогда она по размеру). Супервайзеры сгоняют десятки людей в серой форме и ярко-зеленых жилетках в колонны. Говорят при этом громко и матом. Кое-как нашу толпу упорядочивают и начинают распределять на участки.
— Кто выше 180? Нужно пять человек от 180 до 182 сантиметров ростом! Отошли, встали сюда. Еще пятеро — от 182 до 190! Сюда встать. Так, вы теперь команда «Красавчики» [это потому что одного роста и, если выстроить в ряд перед зрителями, будет аккуратно — прим. ЕТВ]. А вы… Вы команда «Фиг пойми, куда воткни!» Через левое плечо повернулись! Пошли на стадион!
FIFA особое внимание уделяет вопросам толерантности. В итоговом экзамене этой теме отводилась множество вопросов. Нас обязали искать и искоренять проявления расовой, религиозной, половой и разной другой ненависти. А еще следить за тем, чтобы в руке фаната не зажглась петарда, сигарета или не появился запрещенный предмет. Подсказывать зрителям, где и чье место. И осматривать трибуны до и после матча. На поле главная задача — не дать посторонним выскочить на площадку к игрокам. Кроме нас, скромных караульных в серых одеждах, даже набраны специальные группы «бегунов». Они носят черные адидасовские костюмы и синие жилеты. И весь матч торчат на лесенках угловых выходов: если на поле проскочит даже одинокий фанат, они должны его догнать и вывести с поля.
Я оказался тяжел для бегуна, но достаточно высок для команды поля. Потому матчи мне предстоит провести рядом с воротами сектора В, глядя на трибуны. Слева вверху висит огромный экран, который вполне видно боковым зрением — можно даже футбол посмотреть. А еще нам выдали раскладные табуреты и ожидать матч мы, в отличие от большинства коллег, можем сидя.
Со временем мы изучили точки, имеющие свои плюсы и минусы. Охранять двери — скучно, но сухо и спокойно. На поле стоять — интересно, но у всех на виду: только попробуй нарушить правила, вмиг прилетит супервайзер. В туннелях за воротами — и игру немного видишь, и ноги размять можно, но — постоянный сквозняк. В общем, быт стюарда напоминает жизнь солдата-срочника: надо постараться максимально удобно пережить очередную смену, не получить нагоняй от супервайзера и, по возможности, быстрее уехать домой.
Час перед пустыми сидениями тянется невероятно медленно — секунды будто упираются и не желают идти. Поэтому первого болельщика, вышедшего на трибуну и орлом осматривающего поле, хочется приветствовать радостным воплем.
А еще египтяне доставляли нам массу хлопот в смысле флагов. Во-первых, пытались вешать их, где попало. Во-вторых, сами знамена часто ставили нас в тупик. Что значит синее полотнище, на котором изображена шестеренка с горящим внутри пламенем? А зеленое с белыми насекомыми и саблями? Это фанатские флаги или тут машут знаменем какой-нибудь запрещенной террористической организации?
Стоит отметить, что египтяне оказались хоть и эмоциональными, но дисциплинированными. По первому требованию сворачивали флаги и слезали с перил. Когда их команда пропустила, разом стихли и до конца игры (оставалось совсем немного) сидели молча. Потом тихо встали и ушли с трибуны.
Конец игры — не конец дежурства. Трибунная команда осматривает ряды и докладывает о поврежденных сидениях, а за нашими спинами жужжат газонокосилки. Через полтора часа после матча нас уводят с поля и трибун. Примерно после двадцатого построения в колонну строй стюардов двигается к зданию. Там раздевалка, где можно оставить форму, и пакет с едой: сухой паек будет не лишним — некоторые из нас записались сразу на две смены и после финального построения вернутся на посты. Нам кратко, но эмоционально доносят, какие мы балбесы — у кого-то запрещенные флаги в секторе болтались, у кого-то иностранные журналисты на поле выбежали. И на этой веселой ноте первый матч чемпионата мира для нас заканчивается.
Несмотря на тяготы и лишения стюардской работы, желающих постоять на стадионе в яркой манишке хватало. Отсеялись лишь те, кто пришел за зрелищем. Но остались либо романтики, либо циники, записавшиеся ради денег. За одну смену на игре стюард получал 2400 рублей. А ночные смены, говорят бывалые, легче — людей мимо ходит мало, можно и пофилонить, и официальное время на сон дают. Есть еще смены в межматчевые дни — за них платят столько же, а работать проще. Строевой подготовки нет, кормят два раза в смену — курорт. Среди молодых носителей пронумерованных ярких жилетов ходят легенды о том, что кто-то из стюардов, записываясь чуть ли не на все смены, заработал 50-70 тысяч рублей. Моих юные коллеги хотели заработать на поездку за границу, на мопед или ультрадешевую сверхподержанную машину.
Но число мест на смену ограничено. И, если в день матча на стадионе работает 2500 стюардов, а то и больше, то в халявные внематчевые дни — пара десятков. Кто успел — записался. Так что, в день матча между Францией и Перу на построении парни и девчонки в серой форме обсуждают не футбольные победы России, толпы болельщиков в Екатеринбурге или исход предстоящей игры. Главная тема — как записаться на дневную смену. Основная версия — надо поставить будильник на 4:30: якобы именно в это время на специальном сайте открывается запись на внематчевые смены.
Вторая игра чемпионата мира в Екатеринбурге, вторая наша матчевая смена. Все гораздо лучше. Большинство тех, кто в строю, были на первой игре. Строй формируется быстро. Тормозят только новички, которых быстро распихивают по рядам «бывалых». Жаль погода не радует — дожди обещали. На этот случай командам поля и открытых трибун выдали дождевики. Быстро вышли, быстро расставились на знакомые места. Даже на обед попали — лишние полчаса гуляли по стадиону и трепались с коллегами вместо того, чтобы стоять истуканом на одном месте.
Минусом была погода. Промерзлое уральское лето было еще и дождливым. Выданный плащ не спасает, постепенно одежда пропитывается влагой. Ощущение холода приходит не сразу, просто в какой-то момент понимаешь, что у тебя отчего-то стучат зубы. Смотришь на соседа — на его бледном лице тоже трясется челюсть. На стадионе чертовски ветрено, что в сочетании с дождиком создавало особую прелесть. Так что первых болельщиков мы встречали стучащими зубами и суровыми, но посиневшими лицами.
Основное беспокойство мне доставил очень пожилой сеньор, с которого я всю игру не сводил глаз. Пытался понять — пора ему вызывать скорую или еще рано. Он сидел без движения, смотрел на поле немигающими слезящимися глазами и губы у него все сильнее синели. И вот попробуй, догадайся: ему просто холодно или с сердцем плохо?
Опять гол, опять расстроенные люди на нашей трибуне. Но перуанские болельщики оказались не такими фаталистами, как египетские — до конца дудели, пели, махали флагами. И финальный свисток многие встретили слезами. Мужчины плакали. И женщины. А немногочисленные французские фанаты их утешали, обнимали, жали руки. И мы бы умилились этой картине, если бы не холод и усталость.
Но последний перуанский фанат сделал последнее селфи, трибуны опустели. И нас начинают снимать с постов. В этот раз раньше. Финальные построения тоже проходят быстро. Даже за сухим пайком очереди нет. Получаю бумажный пакет с нехитрыми вкусняшками, выхожу со стадиона. Где-то в ночном Екатеринбурге раздаются крики, славящие Перу — фанаты разрбредаются по барам. За моей спиной горит огнями «Екатеринбург-Арена», огромная и яркая. Но смотреть на нее уже не хочется. Потому что для большинства она олицетворяет праздник и шоу. А для меня долго будет ассоциироваться с монотонной и не очень благодарной работой.
Эпилог
Чемпионат мира скоро закончится. Так или иначе, он уже стал огромным спортивным праздником. Ничего сопоставимого по масштабам в современном Екатерибурге не происходило и, вряд ли, повторится при жизни нашего поколения. Много слов скажут о чиновниках и руководителях, отвечавших за подготовку и проведение матчей на Екатеринбург-Арене. Но наша история не о них.
Ради того, чтобы четыре матча в Екатеринбурге прошли успешно, работали тысячи разных людей. Зачастую в далеко не праздничных условиях. Но они стали частью большой футбольной сказки — чемпионата мира по футболу в России.
