Спасатели. Побудь в моей шкурке!

Про ветеринаров пишут нечасто. Их заслуги незаслуженно остаются без внимания, а ведь они тоже спасают жизни, возвращают здоровье и помогают появиться на свет новым обитателям мира, которые дарят нам любовь, дружбу и верность.

Наши «Спасатели» — люди добрые и светлые. И Яна Якубовская не исключение. В буднях ветеринара не всегда все гладко: приходится сталкиваться с неадекватностью хозяев и жестокостью незнакомцев, принимать непростые решения и отправлять животных в последний путь. Но если человек искренне любит свою работу, пациентов и ежедневно готов к спасательной миссии, то и у него все ладится, и у окружающих остаются только положительные эмоции.

Я с детства мечтала связать свою жизнь с животными. Любила их всегда, дружила, меня корова на рогах носила в деревне, с собаками вечно облизывалась-целовалась. А с профессией определилась в конце десятого класса, когда рожала моя кошка. У нас был знакомый военный ветеринар в соседнем доме, и он пришел принимать роды. Родился, правда, один котенок — кошка была первородка, малыш погиб. Но я с этого момента поняла, что все, мое, я хочу этим заниматься.

После школы поступила в институт. Родители, конечно, были в шоке. Папа говорит: «Я никогда не думал, что ты выберешь такую профессию. Я тебя представлял всегда в юбке-блузке, с аккуратным маникюром, причесочкой». Но я поступила на бесплатное и никого ничем финансово не обременяла. Учиться было сложно. Когда ты смотришь по телевизору, как работает ветеринар в какой-нибудь комедии, типа «Гарфилда», назначает укольчики-таблетки, кажется, что все намного проще.

А потом наступает осознание, что это тяжело психологически: принимать определенные решения, напутствовать владельцев, знать все болезни, побочные действия лекарств. Это очень большой объем информации и такая профессия, в которой невозможно научиться всему. Постоянно проходишь курсы повышения квалификации, курсы по общему развитию: и в плане диагностики, и терапии, и хирургии, и паразитологии. Когда я начала учиться, для меня был шок, что надо на каждой косточке выучить ямки, изгибы.

Работаю я в основном с мелкими животными — собаками и кошками. Бывает, что с птицами, но очень редко: орнитология — это отдельная область, отдельный пласт информации, который за два дня не освоишь. К тому же очень мало владельцев птиц обращается в клиники. Приносят мышек, крыс, хомяков, но это не те животные, у которых может быть глобальная проблема.

Я — многостаночник, если так можно сказать. Работаю в лаборатории, параллельно могу вести прием, если идет большой поток клиентов, и ассистировать хирургам. Прихожу на работу, в лаборатории доделываю, что осталось с предыдущего дня, потом иду к хирургам — если день у них расписан, то помогаю во всем: от постановки катетера и внутривенного наркоза до наложения швов. Операционная у нас всегда забита. Бывает, что терапевтических приемов очень много: приходишь на работу, а у тебя полный коридор. Все спонтанно происходит, ты не знаешь, что тебя ждет через пять минут. Могут в любой момент позвонить: «Мы едем, не можем родить!», через пять минут хирурги нам кричат: «Идите, помогайте рожать». Мы бросаем все и бежим спасать этих котят и щенков.

Недавно была у нас кошка на приеме у терапевта, пришла — не ест, не пьет, плохо себя чувствует. Провели необходимые исследования, УЗИ показало, что имеется какое-то инородное тело — отправили на операционный стол. Я ассистирую, хирург разрезает кишечник и достает резинку для волос, большую такую, тряпичную. Затем вторую, третью — и в итоге семь или девять резинок мы достали. У хозяйки кошки пять детей, и, видимо, не уследили.

Сложно выделить что-то одно — у нас каждый раз яркие моменты. Роды проходят напряженно, особенно, если крупная собака — ротвейлер, например, рожает десять щенков. Тут сбегается на помощь вся клиника, мы приостанавливаем прием хотя бы на полчаса, чтобы, пока хирурги достают малышей, частично реанимировать. Убираем околоплодный пузырь, лишнюю жидкость, начинаем их тискать до крика. Ор стоит на всю операционную, они пищат-верещат. Начинаем потихоньку отдавать владельцам, весь коридор: «О, какие хорошенькие!». Приятно очень, когда щенки рождаются. Я всегда его держу, говорю: «Привет, добро пожаловать в наш мир!». Они совсем маленькие и беззащитные, и ты чувствуешь себя практически крестным.

Животные — они же не люди: не могут объяснить, что у них происходит в организме, и когда это началось. Но и посетителей иногда очень сложно понять. Допустим, приходит и говорит: «У меня кот уже две-три недели не ест вообще, спасите его». А он худой как спица, температура тела 34 градуса при норме от 37,8. И мы должны откуда-то достать волшебную палочку, махнуть и мгновенно поставить животное на ноги. Пытаешься что-то сделать, но чаще всего не успеваешь, потому что время потеряно. Если бы люди пришли через два дня, как животное есть перестало, мы бы провели соответствующую диагностику и смогли бы выявить причину, начали бы быстрее лечить и, скорее всего, успешно.

И сложно это людям объяснить, потому что они начинают говорить: «Вот, я принес вам свое любимое животное, а вы его не вылечили. Я заплатил вам денег, а вы не спасли. Вы плохие врачи, я больше к вам не приду». Когда выходишь после приема такого человека, сложно взять себя в руки. С одной стороны, стараешься не принимать близко к сердцу. Но с другой, иногда начинаешь переживать, думать, какой же ты плохой врач — не смог.

Сложно терять постоянных пациентов, когда ведешь их с котеночьего возраста, и происходит что-то критическое — генетическая болезнь вылезла, или машина сбила. Лечишь, привыкаешь и к животному, и к хозяевам, и трудно воспринимать такие утраты.

Тяжело усыплять. Мы всегда стараемся успокоить владельцев, потому что у нас у всех есть дети, животные. У меня детей нет, но я имею в виду, что животные — они как члены семьи, кто бы что ни говорил. Все равно, гадит он — не гадит, портит мебель — не портит, это твой член семьи, ты воспитывал его всю жизнь и несешь ответственность. Мы никогда не советуем усыплять здоровое животное. Хотя многие приходят с тем, что кот гадит — усыпите, дерет мебель — усыпите. Стараемся на позитивную волну перевести, потому что животное ни в чем не виновато: это природа такая.

Меня многие ругают за то, что я сравниваю детей и животных… Но я люблю свою собаку так, как любила бы своего ребенка. Я все средства приложу, если с ней что-то случится, чтобы спасти. И я уверена, что очень многие люди так же поступят.

Подкидывают животных нам часто. Мы не можем выставить их на улицу, чтобы они там дальше мерзли, забираем к себе — у нас есть две клетки в клинике. Стараемся нужные процедуры провести: когти подстричь, помыть, кастрировать и уже дальше в чистом виде отдаем на передержку, либо сами пристраиваем. Один раз подбросили очень красивого котенка, он у нас подрос, уже месяцев пять ему было. А как раз в клинике была пара, которая только что усыпила старенькую кошку. Они стоят, плачут, я подхожу и говорю: «У нас есть котенок. Мало ли, если подумаете». Девушка вся в слезах: «Ну покажите». Молодой человек сразу сказал: «Берем».

У меня малая английская борзая, в простонародье уиппет. Я работала в зоомагазине и подрабатывала на собачьей выставке, где встретила знакомую. Она говорит: «У меня подруга продает щенков, но один бракованный. Заберешь, ты ведь давно хотела?». Когда я увидела эту малявку, сразу же сказала, что беру. Привезла домой, сообщаю маме, что у нас новый житель. Мама нос видит из-под курточки, говорит: «Фу, ты какую-то крысу принесла?» А у уиппетов нос действительно длинненький и узенький. Я отвечаю: «Нет, щеночка», и с тех пор она у нас и живет.

Воспитывали всей семьей — девочка выросла очень добрая и воспитанная, не сожрала ни одной пары обуви за всю жизнь. Единственное, что ее привлекает — икеевские тапки. Собака всегда жила с кошками, сначала со старенькой, потом забрали еще одну из клиники, которую принесли на усыпление. В итоге, ведет кошачий образ жизни: 20 часов в сутки она спит, в остальное время мы с ней либо играем, либо бегаем. Живет припеваючи, севши на шею.

Я люблю свою работу. Я действительно нашла свое место, коллектив, и я кайфую. Просыпаюсь и думаю: «О, прикольно, мне на работу». Люблю приходить, со всеми здороваться, всегда наши чаепития-перекусы проходят с юмором. Как-то все идет у нас на одной волне. Плюс я люблю животных, несмотря на недавно вылезшую аллергию на шерсть. Придется теперь всю жизнь жить на таблетках. Но я не собираюсь менять свою сферу деятельности, буду заниматься этим и дальше.

Коллаж и чудесные иллюстрации в тексте — Николай Пекарский, ЕТВ.