Екатеринбург-1917. Красная юность нового мира

Взяв власть на Урале, большевики запретили свободный оборот оружия, национализировали банки и основали Народный Университет.

Семен Чирков

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем, мы наш новый мир построим, кто был никем, тот станет всем!» — сейчас, через сто лет с момента революции, строчки «Интернационала» воспринимаются с ироничным скепсисом. Но раньше это была больше, чем песня. Это была программа, которая воспринималась всерьез.

Фото: Государственный исторический музей , коллекция Василия Воронова — Фото: Государственный исторический музей, коллекция Василия Воронова
В новом мире Россия станет свободной

В октябре 1917 года уральские большевики взяли власть в Екатеринбурге, не пролив ни капли крови. И буквально начали строить новый мир, каким его понимали. Причем Ленин тогда еще не стал непререкаемым гуру революции, и его директивы местные советы часто ставили под сомнение. А идея всеобщего равенства еще не выродилась в классовые чистки и красный террор.

Была власть советов, и большой город встал на пороге зимы и анархического хаоса. Взяв в свидетели газеты столетней давности, мы убедились, что первые шаги юного большевистского мира на Урале вовсе не были тяжелой поступью чудовища. Решения екатеринбургского исполкома на излете 1917 года напоминают скорее поступки жестких романтиков, чем прагматиков.

Первым делом — взять связь

Еще до того, как получить легитимную власть, советы в Екатеринбурге захвалили почту и телеграф — стратегически важные учреждения, контроль над которыми позволял, говоря современным языком, фильтровать входящую и исходящую по отношению к городу информацию.

Газета «Уральская жизнь» писала об этом:

«Исполнительный Комитет Совета Р. и С. Депутатов предъявил к местным учреждениям почты и телеграфа требование не сообщать населению города сведения, касающиеся происходящих в стране событий. Общее собрание членов местных организаций Всероссийского почтово-телеграфного союза ответило полным отказом подчиниться предъявленному требованию. В виду этого в 7½ час. вечера по распоряжению Исполнительного комитета Совета Р. и С. Депутатов в помещение телеграфа была введена вооруженная сила, и все служащие телеграфа были удалены с работ. Покидая помещение почты и телеграфа служащие, сдав все имущество, постановили немедленно выпустить воззвание к населению, с изложением причин заставляющих их покинуть работы. Воззвание заканчивается словами: „Не имея возможности бороться с штыками, подчиняясь захвату, служащие телеграфа просят граждан города протестовать против произвола Совета“».

Революции нужны профи

Исполнительную власть в Екатеринбурге захватил Екатеринбургский революционный комитет. Но точнее было бы сказать, что он не захватил, а взял. Желающих брать на себя ответственность и рулить городом в условиях топливного, социального и политического кризиса практически не было. А большевики со своим ревкомом начали формировать новую администрацию.

В газете «Уральская жизнь» об этом писали так:

«В последние дни Екатеринбургский революционный комитет обсуждал вопросы, связанные со своей дальнейшей деятельностью. Для продуктивной административной работы по управлению городом постановлено образовать ять постоянных отделов: 1) городской; 2) военный, 3) продовольственный; 4) труда; 5) связи и транспорта. На городской отдел возлагаются все работы по поддержанию в городе спокойствия, порядка и охраны; на военный — заведывание всеми воинскими делами; на продовольственный — снабжение и обеспечение населения города продуктами первой необходимости и продовольствием; на отдел труда — ведение делами, касающимися взаимодействия между работниками и предпринимателями; и на отдел связи и транспорта — ведение делами, касающимися правильной работы путей сообщения, соединяющих город с другими центрами в смысле провоза продуктов и пр.»

Интересно, что в отличие от «красных коллег» из Петрограда, революционеры Екатеринбурга не спешили распускать городскую думу. Кроме того, они сохранили «царскую» должность городского головы, поставив на этот пост своего человека — социалиста Сергея Чуцкаева. В газете «Уральская жизнь» читаем: «23 ноября Екатеринбургский городской голова Чуцкаев вступил в исполнение своих обязанностей. В этот же день старый состав управы во главе с А. Е. Обуховым сложил свои обязанности. О передаче составлен акт».

Что бы ни писал Владимир Ленин о том, что «любая кухарка должна управлять государством», большевики на Урале понимали, что Екатеринбург нуждается в административных работниках, профессионалах — и рабочие, и солдаты эту ношу тянуть не могут. Поэтому революционеры через газету «Зауральский край» обратились к интеллигентным горожанам за помощью:

«Секретарь екатеринбургского комитета партии большевиков гр. Акулов от екатеринбургского комитета партии <…> призывает к мобилизации всех интеллигентных сил, в целях утверждения Советской власти. „Интеллигентныя силы“ нужны для комиссариата в учреждениях, для организации нового податного аппарата по взысканию налогов, для создания органов финансового и административного характера».

Придя к власти в Екатеринбурге, большевики свою победу отметили не арестами и террором неугодных, а праздничным митингом. Вот что писала газета «Уральская жизнь»:

«Екатеринбургским советом р. и с. депутатов устраивается демонстрация революционных сил, находящихся в его распоряжении. В 10 часов дня совет в полном составе принимает парад, и произносятся речи председателем совета, представителем рабочих и солдат, после его все колонны двигаются по главному проспекту до Плотины, откуда расходятся по указанию распорядителей».

Что до цензуры, то ее в Екатеринбурге по примеру Перми вводить не стали, хотя Владимир Ленин настоятельно рекомендовал взять под контроль все печатные издания. Но большевики на местах посчитали, что вождь пролетариата ошибается, а свободная пресса — это одно из завоеваний революции.

Фото: ЕТВ
Судя по заметке в « Уральской жизни», Ленин в 1917-м авторитетом не был

С другой стороны, большевики, кроме милиции, к концу 1917 года уже имели свою красную гвардию. И предпочитали опасаться не оппозиционных журналистов, а других вооруженных формирований.

«Уральская жизнь» писала тогда:

«В целях охраны установившейся власти Екатеринбургский революционный комитет продолжает формирование отрядов, снабжая их оружием. Отряды эти как из части гарнизона, так и из красногвардейцев, будут использованы при попытках с чьей бы то ни было стороны свергнуть установившуюся власть.

По сведениям комитета, в данное время ни Екатеринбургу, ни Уралу не угрожает опасность со стороны других частей войск, оставшихся на стороне свергнутого временного правительства».

Стоять! Всем сдать оружие!

В своих прежних выпусках серии «Екатеринбург-1917» мы рассказывали о том, что сто лет назад город наводнили демобилизованные солдаты, каждый третий из которых возвращался с фронта, прихватив с собой обрез винтовки или трофейный наган. К тому же револьверами по законам еще царской России могли владеть (и владели) мирные граждане. В общем, жители Екатеринбурга были вооружены, что нередко в условиях полуанархии Красного Октября приводило к перестрелкам на улицах. Так что одним из первых решений большевиков, когда они пришли к власти, стало наведение порядка именно в сфере общественной безопасности.

Например, так об этом писали в газете «Зауральский край»:

«Исполн. Комитет С. Р. и С. Д. постановил, чтобы все лица, у которых хранится огнестрельное и холодное оружие, в недельный срок со дня опубликования постановления отнесли таковое в Совет р. и с. д. для получения разрешения на хранение его и для зарегистрирования его в Совете.

Сов. р. и с. д. выдаст разрешение на хранение оружия только лицам «благонадежным».

Совет р. и с. д. предупреждает в своем постановлении, что за утайку оружия, таковое будет конфисковываться, а виновные лица будут подвергнуты наказанию».

Обыски революционных матросов

Рассказывая о событиях октября 1917-го, многие журналисты, желая проиллюстрировать «беспредел большевиков», цитируют мемуары главы екатеринбургского отделения Волжско-Камского банка Владимира Аничкова:

«Первые дни переход власти к коммунистам не был особенно заметен. В Екатеринбург из Кронштадта прибыла сотня матросов, „красы и гордости Русской революции“. Начались обыски по квартирам. Производились они почти всегда ночью, часов с одиннадцати. Храбрые вояки врывались в квартиры с ружьями наперевес и начинали все перерывать. Обыватели абсолютно не знали, что можно было держать, а что — нельзя. Официально искалось оружие, но брали обычно всё, что нравилось. Брали главным образом деньги и драгоценности, хорошее бельё и одежду, брали сахар, конфеты и обязательно отбирали вино».

В своих мемуарах Аничков не указал, когда именно были обыски, и создается впечатление, что все бесчинства матросов из Кронштадта происходили почти сразу, буквально через несколько дней после 26 октября, когда в Петрограде разогнали Временное правительство. Однако местная, в том числе оппозиционная пресса упоминает об обысках, которые учинили в Екатеринбурге революционные матросы, в заметках не за октябрь или ноябрь, а за первые числа декабря. Причем, корреспондент «Уральской жизни» указывает, что это была не какая-то карательная операция местных большевиков, а «самочинная инициатива» красноармейцев, которые были в Екатеринбурге проездом перед тем как двинуться на юг — бить войска атамана Дутова.

Вот что писали в «Уральской жизни»:

«В ночь с 11 на 12 декабря в местные клубы, сначала в Коммерческое собрание, а затем в общественное собрание явились матросы и солдаты и начали обыски с целью обнаружения оружия. Публика начала заявлять протесты, и по телефону было сообщено о происходящем исполнительному комитету.

Оказывается, матросы действовали самочинно, без санкции Исполнительного комитета и по распоряжению последнего обыски были немедленно прекращены. Оружие ни у кого отобрано не было.

С этой же целью матросы явились в «Американскую гостиницу» и «Пале Рояль», где в некоторых номерах были произведены обыски».

«В ночь с 11 на 12 декабря в гостиницу „Пале Рояль“ явилась группа матросов и начала производить обыски у лиц, проживающих в номерах. Искали оружие. Отобрав несколько револьверов, матросы ушли, но около 2 ч. ночи явились снова, заявляя, что они обошли не все номера. Некоторым жильцам пришлось вставать с постелей вторично. Обыски производились лишь в нескольких номерах, в иных же матросы ограничились лишь опросом».

А вот как об обысках упоминали в газете «Зауральский край»:

«Около 8 часов вечера в квартиру прис. поверенного С. А. Бибикова явились 35 чел. красногвардейцев и стали производить обыск. Извещенный об обыске председатель бюро местной адвокатуры присяж. поверен. С. А. Кванин, совместно с прияж. поверен. Н. Ф. Магницким, обратились в гор. управу с просьбой прекратить самочинное насилие. Гор. Голова Чуцкаев и бывший в управе председатель гордумы г. Войков отправились в совет раб. и солд. депутатов и сообщили ему о действиях красногвардейцев. Совет командировал на квартиру г. Бибикова г. г. Голощекина и Малышева, которые и прекратили безобразия красногвардейцев».

Долой звания, даешь равноправие

Идеи социальной справедливости, которым следовали уральские большевики, принимали в Екатеринбурге порою причудливые формы. Так, например, в войсках было решено отказаться от офицерских званий, потому что это пережиток царизма и в общем-то унизительно для солдат. Революционеры попытались внедрить демократию в саму армейскую структуру.

Вот как об этом писала газета «Уральская жизнь»:

«Исполнительный комитет Екатеринбургского совета рабочих и солдатских депутатов приступил к проведению мероприятий по демократизации Екатеринбургского гарнизона. Во всех частях гарнизона предложено ввести выборное начало. Офицеры прежнего состава от командования, если они не будут избраны, отстраняются и переводятся в положение простых солдат. Всякие чины и отличие уничтожаются. Вознаграждение будет выплачиваться по должности.

Род одежды должен быть у всех одинаковый, вследствие чего военного ряда погоны, значки и пр., должны быть прекращены ношением».

Надо сказать, что хоть предложение исполкома и было высказано в форме пожелания «а хорошо было бы», а не закона, офицерская верхушка Екатеринбурга протестовать не стала и предложила, как писали в прессе, «распоряжению совета подчиниться».

А деньги можно взять у буржуев

До октябрьского переворота управа Екатеринбурга и Комитет общественной безопасности, учрежденный делегатами Временного правительства, остро нуждались в деньгах, которые были необходимы для жизнедеятельности города. Большевики решили эту проблему просто. Они не стали организовывать «гражданские заемы», как это делали их предшественники, а просто «попросили» деньги у тех, кто ими пока еще обладал.

Вот как об этом писала «Уральская жизнь»:

«Исполнительный комитет приступил к проведению в жизнь декретов Совета народных комиссаров. В силу того, что у Совета не имеется достаточных средств, исполнительный комитет предложил местным отделениям банков, а также крупным торгово-промышленникам ассигновать в пользу совета какие-либо суммы.

Представители местных отделений банков постановили передать в пользу совета по 2000 рублей».

Но разовыми ассигнования большевики не ограничились и вскоре объявили о национализации всех банков. Вот как об этом писал глава екатеринбургского отделения Волжско-Камского банка Владимир Аничков:

«Как отнеслась к национализации банков клиентура? Я был удивлен ее спокойствием и даже равнодушием. По крайней мере, в нашем банке не было ни одного упрека, ни одного случая выражения протеста и требования выдачи денег. Чем это объяснить? Гнилостью нашей интеллигенции и буржуазии, как объяснял это Ленин? Нет, с этим мнением я не совсем согласен. Здесь, как мне кажется, действовали разные факторы. Многие предполагали, что все это временно. Никто не верил, чтобы за банком деньги могли пропасть. С другой стороны, публика уже примирилась с особенностями падающей кредитной валюты, неминуемо обреченной на гибель, а потому свыкалась с мыслью о потере своего капитала. Однако многие относились к этому со спокойствием, вытекающим из характерной черты русского человека, называемой смирением».

В местной прессе о национализации банков писали немало. Но от оценок журналисты воздерживались, ограничиваясь лишь публикацией указов новой власти на эту тему.

Вот один из примеров из газеты «Уральская жизнь»:

«Обязать все отделения банков ни в коем случае не выдавать одному лицу или учреждению суммы в 1.000 рублей без разрешения Исполнительного комитета, предупредив, что нарушения будут караться».

Ставка — на молодых

Большевики на Урале вообще и в Екатеринбурге в частности начали переустройство миропорядка с молодых людей. Причем, воздействовать решили через прессу, но не стали менять редакционную политику уже существующих изданий, создав с нуля свое. Об этом в своей крошечной заметке упомянула «Уральская жизнь»:

«Екатеринбургский комитет союза социалистической молодежи выпускает на днях первый номер журнала „Юный пролетарий Урала“. Журнал будет выходить еженедельно».

Но кроме издания журнала, уральские большевики на излете 1917 года затеяли еще один социальный проект. Не взирая на стереотип о том, что глупыми людьми управлять намного проще, революционеры постановили организовать в городе Народный Университет. Бесплатный, естественно. И для всех желающих. Одним из авторов этого проекта стал профессор Горного института Яков Шохат. Первым делом он разработал принципы Народного Университета, которые изложил в газете «Зауральский край»:

«а) давать систематические знания тем, кто может учиться в течение ряда лет, сначала подготавливая их в пределах курса общеобразовательной школы, затем в пределах университетского курса; б) давать знания по отдельным предметам или циклам предметов, выбранных самим слушателем из курса средней и высшей школы; в) отзываться на все культурные запросы Екатеринбурга и уезда путем устройства эпизодических курсов по отдельным предметам, краткосрочных курсов…».

В общем, большевики Екатеринбурга, если судить их по действиям октября-декабря 1917 года, не производят впечатление кровавых палачей собственного народа. Они до сих пор на свободу, равенство, братство. И полны романтических планов на близкое будущее. Осталось только задавить буржуйскую контру. И все это на ура воспринималось теми, кому еще не исполнилось 20 лет. Они соглашались быть мотором революции и писали стихи в журнал «Юный пролетарий Урала». Как молодой поэт Илья Рыдаев:

Вперед, товарищи, вперед!
Наш дух силен и крепки руки.
В борьбе тот право обретет,
Кто ненавидит рабства муки.

Нас не осилит злобный враг,
В упорстве мы врага сильнее:
Так выше знамя, шире шаг
И в бой решительный смелее!

С победой счастье мы дадим
Всему трудящемуся люду;
Наш красный клич: «Мы победим!»
Подобен пламенному чуду.

Так выше знамя! Шире шаг!
Долой неволю и невзгоды!
Еще напор и сгинет враг!
И вспыхнет мир зарей Свободы!

Это сейчас, задним числом, мы понимаем, чем все закончилось, когда (и очень быстро) врагов не осталось, а почти религиозное желание «давить контру» никуда не делось. Но тогда, сто лет назад, на излете 1917 года, многие идейные красногвардейцы, большевики, социалисты и коммунисты — все те, кто приветствовал новый мир, строил его, забыли (или не знали) универсальный закон эпохи насильственных перемен:

«Революция, как бог Сатурн пожирает своих детей. Будьте осторожны, боги жаждут».