Екатеринбург-1917. От мировой до гражданской — без остановки

25 октября, если считать по старому стилю, свершилась Октябрьская революция. Большевики в Петрограде взяли штурмом Зимний дворец и арестовали министров. И это при том, что война с Германией еще не была окончена. Редакция ЕТВ, взяв в свидетели уральские газеты столетней давности, рассказывает о том, как влияла Первая мировая на жизнь горожан.

Несмотря на дефицит продуктов, нехватку наличных денег и время хаоса вообще, жители Екатеринбурга не забывали о своих соотечественниках, которые попали в плен в ходе мировой войны. Для помощи этим солдатам екатеринбургский комитет Союза городов [общественной организации, созданной для помощи армии — прим. ЕТВ] придумал оригинальную схему. Желающие помочь могли заказать и оплатить заранее наборы продуктов, которые потом представители Красного креста передавали военнопленным. К примеру, сделав заказ на 3 рубля 75 копеек, можно было передать солдатам четыре фунта сухарей, ½ фунта маргарина, один фунт мясных консервов, один фунт сахара и 1/8 фунта чая, ½ фунта простого мыла.

В газете «Зауральский край» писали: «Нас просят сообщить желающим оказывать помощь томящимся в германском и австрийском плену нашим воинам, что теперь посылки исполняются в большинстве случаев не Голландией (как было раньше), а Англией. Объясняется такое положение тем, что в Голландии некоторые продукты добываются с большим трудом».

Екатеринбург в конце Первой мировой оставался транзитным городом, через который шли эшелоны с беженцами, эвакуированными из зоны конфликта. Если судить по публикациям тех лет, в городе беженцы не задерживались, а следовали дальше — в Сибирь.

Газета «Зауральский край» писала: «Комитету союза городов предложено организовать на станции Екатеринбург-I питательный и медицинский пункты для приема проезжающих в Сибирь беженцев. Комитет пункт организовал и 10 октября уже принял первую партию беженцев. Всего ожидается беженцев, следующих в Сибирь, до 8000 человек».

И если беженцев в Екатеринбурге практически не было, то военнопленные немцы, поляки, чехи, венгры, румыны вот уже несколько лет были одной из забот местной власти. Военнопленные жили не за забором концлагеря, как можно было бы подумать, а в городе. Городские власти старались их селить в общественных зданиях, так же, как и солдат, которым не хватило место в казармах.

Журналисты «Уральской жизни» писали: «Освобождено от военного постоя [то есть оттуда съехали русские солдаты — прим. ЕТВ] помещение городской Тургеневской школы. В школу управой переводятся пленные офицеры. Военнопленные солдаты переводятся управой из помещения ипподрома на городской карьер».

Работали военные, которых привезли на Урал для труда на горных заводах, в полях и в услужении у частных лиц. За это им платили жалованье. Вот что писали в «Уральская жизни»: «…Раздаются пленные в крестьянские хозяйства по одному или партиями от 2 до 5 чел., охрана их — за домохозяином».

В 1917 году, когда венгры, румыны, поляки и чехи стали союзниками России, власти приняли решение отпускать военнопленных на свободу для того, чтобы они соединились со своими однополчанами и отправились на фронт — бить немцев. Например, журналисты «Уральской жизни» писали»: »Отдано распоряжение, что всех пленных румынского происхождения, пожелавших вступить в ряды войск, передать в распоряжение местного войскового начальника для отправки в Румынию».

А большевики, придя к власти в Екатеринбурге, начисто запретили частным лицам использовать труд военнопленных. «Исполком екатеринбургского Совета р. и с. депутатов предложил городской управе немедленно отозвать с работ тех военнопленных, которые <…> были предоставлены в распоряжение частных лиц в качестве поваров, лакеев, дворников и т. п.», — писали в газете «Уральская жизнь».

Эхо любой войны — демобилизованные калеки. В дореволюционной России их называли увечными воинами. Об этом писали в газете «Уральская жизнь»: «В Екатеринбурге организовался союз увечных воинов и инвалидов Екатеринбургского района, образован городской комитет помощи увечным воинам. Комитет будет в ведении городского самоуправления».

Однако, не смотря на то, что официально комитет был создан, денег на его развитие не хватало. Так, например, местные власти не смогли разместить в Екатеринбурге общежитие для инвалидов войны. Журналист «Зауральского края» писал: «Городской управой получено от областного комитета союза городов извещение о необходимой в ближайшее время эвакуации из Петрограда в Екатеринбург общежития для увечных воинов. Однако городской комитет ответил, что для этого нет никакой возможности».

В Екатеринбурге 1917 года размещалось несколько мобилизованных пехотных полков запаса, ожидающих отправления на фронт Первой мировой. Кроме солдат в городе квартировали и тренировались ратники [их именно так называли — прим. ЕТВ] пеших бригад Государственного ополчения. Плюсом к этому Советы объявили набор в свою Красную гвардию. И все эти люди были вооружены. А многие имели боевой опыт. Неслучайно еще 14 октября 1917 года главком Западного фронта даже издал приказ, по которому военнослужащие должны являться на митинги без оружия. Хотя наступило время хаоса, и воспламененные еще февральской революцией солдаты просто игнорировали это предписание.

Неудивительно, что в таком хаосе военных формирований (красногвардейцы, ополченцы, солдаты запаса, дембеля, освобожденные военнопленные) в Екатеринбурге пробовали затеряться и вершить свои «мутные дела» различные подозрительные типы — предтечи сынов лейтенанта Шмидта. Но милиция, для кого-то это может показаться удивительным, не дремала.

Когда 11 ноября объявили перемирие с Германией, тысячи вооруженных людей, солдат и ополченцев из города никуда не делись. Газета «Уральская жизнь» сообщала: «По предложению исполнительного комитета Екатеринбургского Совета р. и с. депутатов, местные запасные полки Екатеринбургского гарнизона к началу декабря переводятся на мирное положение. Производится опрос призванных из запаса офицеров, желающих остаться на службе по наступлении мирного времени».

После объявления мира с Германией разброд и шатание в гражданском обществе резко усугубились. Если раньше можно было объединиться вокруг общего врага, то после окончания мировой войны стал вопрос: как восстанавливать страну из руин, по какому пути ей двигаться дальше? И у каждой группы людей было свое понимание.

А в одном из номеров конца октября «Уральская жизнь» опубликовала пророческий фельетон в стихах. Его автор, подписавшийся «Никто-не», точно знал, что будет дальше — междоусобица и диктатура пролетариата, поправшая изначальную демократию советов рабочих и солдатских депутатов:

Стремление к единению,
А единения нет —
И гимны преступлению,
И фактов винегрет.
Скрипит свободы здание,
Вся Русь трещит по швам -
И битвы, и «братания»
Грозят бедую нам.
Жизнь спуталась народная
В уродливый моток —
Сквозь речи благородные
Квартального свисток.
Все чаще снова слышится,
То здесь звучит, то там.
И тяжелее дышится,
И прошлым веет к нам.