Естория. Уральцы и квартирные мытарства

Однажды сняла я комнату на Пехоте. До меня в ней жили узбеки, ванная была жуткая, кровать — еще жутче. Бабушка была похожа на кролика с огромными передними зубами, но с виду тихая. Работала я тогда корректором, часто возвращалась домой глубокой ночью. И вот однажды, придя домой в три утра, проснулась в шесть от звуков заунывного пения из соседней комнаты. Заглядываю и вижу картину: сидят три бабки вокруг стола, вышивают крестиком и поют. В шесть утра. Сначала я подумала, что вон она, белочка, пришла. А это оказалось почти ежедневным ритуалом.

Как-то раз искали мы с подругой жилье, кто-то нам подкинул объявление о сдаче комнаты в квартире с милой старушкой на Чкалова. Позвонили, пришли. Посреди кухни нагло восседал кот, который нам обеим с Олей не понравился, хотя мы обожаем котиков. Бабушка решила с нами пообщаться за жизнь, и как-то незаметно разговор скатился к ее боевым воспоминаниям. Она сообщила, что у нее какое-то ранение, и сейчас металлические пластины по всему телу. И вдруг начинает раздеваться. То есть совсем, догола. Чтобы показать нам эти пластины. В общем, нам удалось перевести разговор в другое русло и отвлечь ее. Но последней каплей для нас стали рассказы о бывших жиличках, двух студентках. Представляете, говорит бабуля: они делали вид, что сидят над учебниками, а сами смеялись! И даже разговаривали по телефону, возможно, даже с мужчинами!

Искали с подружкой квартиру, когда еще учились в университете. Я бы, наверное, подумала, что все эти истории про старушек сильно преувеличены, если бы не пошли мы смотреть ту однушку на Куйбышева, рядом с «Магнумом». Выяснилось, что бабушка живет в соседней квартире, так что проверять, как мы здесь живем, будет каждый день. Шкафы забиты ее вещами, нам отведена пара полочек, потому что «домой надо вещи свои везти, к маме, а здесь только самое необходимое держать». Балкон не открывать и ни в коем случае туда не выходить, потому что «он обвалится». Родители могут приезжать, но не дольше, чем на сутки. А с подругами нужно встречаться в университете или кафе. А все почему? Да потому что «подруги — они такие завистливые. Они вот придут к вам, увидят, как вы тут хорошо живете, они вас убьют, порубят на куски и в ванной сварят». В общем, не срослось у нас с этой бабушкой.

У меня тоже была своя бабуля. Я тогда работала в журнале со стандартным «глянцевым» режимом и сдачей номера до глубокой ночи. Бабушка заимела нехорошую привычку: когда я полумертвая возвращалась в три часа ночи с работы, то не могла открыть дверь, потому что хозяйка запиралась изнутри. Если достучишься, кричит через дверь: «Не бывает таких работ, чтобы по ночам возвращаться! Ты там воруешь где-то!»

Одну из «комнат с бабушкой» мы снимали на Бажова. Сам дом был примечателен — древняя сталинка, из тех, в которых изначально не было ванной. Со временем жильцы этот вопрос решали кто как, у нашей бабушки ванная разместилась в кладовке площадью 1,2 метра. Открываешь дверь из коридора, и сразу надо перешагивать через бортик. Зато в высоту эта ванная была положенные 4,2 м, с сохранившимися от кладовочной юности толстыми деревянными полками до самого потолка. И все они были уставлены какими-то древними миниатюрными склянками и кастрюльками. Я все время чувствовала себя Алисой в Зазеркалье: стоишь в душе и, задрав голову, опасливо посматриваешь, а не сверзится ли какая баночка тебе на голову. А если сверзится, то наверняка там будет выдержанная десятилетиями амброзия, которая проест землю до самой Бразилии.

Лет восемь назад я снимала на Бажова квартиру за небольшую сумму у бабушки, которая жила в деревне километрах ста от Екатеринбурга. Казалось бы, идеальный вариант, но нет. У хозяйки была паранойя, помноженная на полное отсутствие понимания личных границ. Дважды в неделю, по понедельникам и четвергам, тетя Вера вставала в пять утра, закутывалась в серую пуховую шаль, топала на станцию, два часа тряслась в электричке и шла ко мне в квартиру. Она это называла «цветы полить», но на самом деле приходила она с инспекцией.

У нашей хозяйки на Белореченской был какой-то странный пунктик: она ужасно переживала за столы. Сначала был журнальный — ну знаете, такой классический трехногий советский журнальный столик, — семейный фамильный, берегите, не царапайте. Потом где-то купила столик под телефон, притащила. Видите, говорит, как хорошо со столиком. А потом в наше с подругой отсутствие уперла единственный стол с кухни, а позже сказала, ей надо его дома для юбилея накрыть. Через пару недель соседка напротив спросила: долго еще ваш стол у меня стоять будет?

Меня в каждой квартире преследовали тараканы. Они, тараканы, любили залезть ночью на потолок и упасть сверху на голову. А однажды ночью мы смотрели фильм, скинув одежку на коврик у кровати, как сейчас помню, что это было «Полное затмение». Часа в четыре утра я спускаю босы ноженьки с кровати, смотрю, а одежа почему-то шевелится! И ковры на стенах тоже шевелятся! Это был не обман зрения, а толпы тараканов, которые расселись повсюду и усами шевелили. Я больше так никогда в жизни не визжала. Выбежала в подъезд, отряхивая тараканью мразь с джинсов. Остаток ночи и раннее утро мы провели в Харитоновском парке.

Началось все с того, что знакомые девушки искали квартиру и увидели объявление о сдаче отличной комнаты на Сортировке: мебель, техника, полный фарш. Хозяйка им квартиру сдавать не захотела, мол, здесь нужны мужские руки. Контакт отдали мне — я только что развелся и срочно подыскивал жилье. Хозяйке я сразу понравился, договорились о цене. В первый вечер я пришел домой с приятелем, чтобы отметить новоселье. Вопреки договоренностям, хозяйка не уехала на дачу к мужу, а оказалась дома. Сноровисто накрыла стол, подала самогон собственного приготовления. Но до меня так ничего и не дошло, а вот приятель мой все понял и гнусно хихикал в кулачок. На следующий день хозяйка без обиняков встретила меня у порога в прозрачном пеньюаре. И я сбежал в ночь. Не то чтоб хозяйка женщина совсем непривлекательная, просто ей было семьдесят лет.