Свердчеловек. Как я занимаюсь бизнесом, соблюдая шаббат

Соблюдать все еврейские традиции под силу только большим раввинам. В иудаизме 613 заповедей-правил, они описывают все сферы жизни. А еще есть много детализаций этих правил, 6 трактатов и 52 главы Талмуда только чего стоят. Я надеваю тфилин, соблюдаю шаббат, то есть с вечера пятницы по вечер субботы не работаю, не включаю свет, не пользуюсь телефоном, не езжу на транспорте, не пользуюсь деньгами. Кроме того, я соблюдаю все еврейские праздники, в которые часто запрещено то же самое, что и в шаббат. Каждую субботу я хожу в синагогу. Еще я стараюсь соблюдать кашрут: не ем некошерного мяса, выбираю сыры и другие продукты. Рыбу, овощи и многие другие продукты по умолчанию кошерные в самых обычных магазинах, но не морепродукты.

Жена любит шаббат: тогда я без телефона и компьютера провожу время с семьей, общаюсь с ребенком. Получается гармоничный островок отдыха с семьей, ведь в обычные дни я прихожу домой в 6-7 вечера и до часу ночи сижу с ноутбуком, работаю, пишу статьи, читаю книги. Соблюдение — это еще и отличный элемент самоконтроля, тут я не допускаю компромиссов. Бывало, что меня приглашали выступить в субботу на крупных конференциях в России и за рубежом, я прилетал и улетал вне шаббата, а в сам день просто выступал без микрофона. Попросил публику сесть поближе, подготовил материалы заранее.

Сложно ли это? Мне приятно, что я, работая в крупной компании в Екатеринбурге, имею возможность все соблюдать. Иногда меня нет на работе и в зоне доступа по четыре рабочих дня, например, на Песах. В счет отпуска, но тем не менее, — коллеги и руководитель относятся с пониманием. Соблюдать кашрут тоже не сложно, в Екатеринбурге живет 5-6 семей, в том числе 2-3 семьи раввинов, которые его соблюдают полностью. Все продукты есть в городе. При синагоге можно купить кошерные продукты, да и в других местах найти их не проблема: в любом крупном магазине есть продукты, на которых стоит штамп «кошерно», а большинство вещей кошерны сами по себе. Пусть там не будет мяса, но есть, например, слабосоленая рыба (рыба вообще почти вся кошерна, если у нее есть чешуя и плавники), бакалея, овощи, фрукты и т. п.

Зачем я этим занимаюсь? Во-первых, это сильно дисциплинирует, во-вторых, это дань традициям, которые соблюдали все мои предки, и у меня нет права прерывать эту линию. У нас в семье все евреи на все поколения, которые я собрал в генеалогическом древе. Мои прабабушка и прадедушка свободно говорили на идиш, они использовали этот язык, когда хотели что-то скрыть от мамы с дядей. Поэтому когда мама пришла в школу, где был немецкий язык, ей было очень просто, ведь идиш — это практически немецкий, написанный ивритскими буквами.

На дверях нашего дома всегда висели мезузы (отрывки из свитка Торы, которые должны находиться на входе в дом — прим. ред.), мы всегда отмечали праздники. В Песах у нас дома не было хлеба, только маца, на Хануку всегда зажигали свечи меноры. Понятно, что мои родители делали это более светско, чем я, но их бабушки и дедушки были очень соблюдающими. Они ходили на рынок к шойхету (резнику) с курицей, который специальным кошерным способом резал ее, ходили в синагогу, даже в советское время.

Мои дедушка и бабушка с Украины и Белоруссии, там были местечки, и соблюдать шаббат можно было без проблем. Потом семья переехала в Нижний Новгород, где и в советское время было 3-4 миньяна, куда люди приходили молиться. Всегда было место, где пекли мацу, причем не за деньги, а за муку. Хотя при советской власти это и не одобрялось, люди не боялись, ведь традиции важнее страха. Да, бывали проблемы. Как-то дедушку не взяли в институт, когда он не прошел по национальным квотам, пятую строку в паспорте никто не отменял. Не беда, он пошел в другой институт, в жизни ему это нисколько не помешало.

Мы с братом ходили в воскресную школу в синагогу, когда ее снова открыли в 1992-93 году. Во времена Советского союза во многих храмах, синагогах и мечетях было что-то еще: в нижегородской синагоге были производственные цеха, где делали губные гармошки и протезы.

Конечно, с завершением Советского союза все стало намного свободней и проще. И теперь Владимир Владимирович, встречаясь с ключевыми раввинами Европы, зовет евреев Европы к нам. Потому что в России все гораздо лучше с точки зрения антисемитизма. Шутки (или еще что пожестче) о евреях у меня закончились классе в пятом, а в первый раз я услышал что-то подобное в песочнице, когда забрал у мальчика игрушку. Может, он и попал пальцем в небо, и все же дело в воспитании, значит, дома ему кто-то что-то рассказывал. Понятно, что бытовой антисемитизм всегда был и будет в любой стране.

Когда в 1991 году случился коллапс, стало более свободно с точки зрения вероисповедания. Я тогда жил в Нижнем Новгороде, и с 1993-94 ездил в еврейские лагеря, первые на постсоветском пространстве. Восемь лет я занимался молодежными организациями: делал лагеря для еврейских детей и молодежи, делали интересные проекты, например, летние палаточные лагеря для детей, мы занимались парусным спортом, вязали узлы, лазали по скалам, а в промежутках проводили занятия по традиции и истории еврейского народа. Возил в Израиль по «Таглиту» порядка десяти групп из СНГ и Америки, но потом закрыл для себя эту тему, уехал учиться в Австрию. И перешел в более спокойную тему помощи общине — еврейские кладбища.

Сейчас мы уже каталогизировали около 44 кладбищ в СНГ. А в прошлом году решили, что это проблема не только еврейской общины и диаспоры, но и всей России. Теперь наш проект называется Pomnim.pro. Мы начали с четырех крупных кладбищ Москвы и продолжаем работу, чтобы создать единую базу захоронений по стране. Сейчас полностью каталогизированы Востряковское, Люблинское, Кузьминское, Малаховское кладбища. Теперь наша цель — к 2020 году каталогизировать большинство кладбищ городов-миллионников, вторая большая цель — за 10-15 лет каталогизировать максимум кладбищ по всей России. Конечно, мы надеемся на помощь государства. Более того, вышел закон Минстроя РФ, по которому должны быть каталогизированы все кладбища.

Сейчас мы надеемся до конца года убрать около 100 000 заброшенных могил по всей России. Помогают волонтеры: в этот раз мы собирались убрать 20 могил, но вместо 1,5 часов провели на кладбище четыре. Обычные студенты загорелись, пришли в следующий раз, привели друзей. Конечно, помощь властей не помешала бы. Скажем, 300 студентов МЧС или пара частей Центрального военного округа очень нам бы помогли и дело пошло бы быстрее.

Как-то в декабре мы с коллегами поехали в Арабские эмираты. Нас было 5 человек — еврей, татарин и, условно говоря, православные. Была Ханука, когда каждый день нужно зажигать свечу в память о чуде (по легенде, горшочек масла вместо нескольких часов прогорел восемь дней). Я взял с собой ханукию (специальный подсвечник для праздника — прим. ред.), свечи. У нас с самого вылета началось обсуждение: что такое шаббат и т. д. Люди вообще не очень много знают о традициях других народов, которые живут в России, хотя они зачастую очень неплохо образованы. В итоге ребята присутствовали при зажигании свечей, дискутировали, а на следующий день спросили: «Миша, а мы сегодня будем зажигать свечи?»

Я не думаю, что однажды наций не будет. Можно быть гражданином мира и относить себя к какой-то нации, посещать другие страны, узнавать что-то новое, делиться. Если кто-то считает себя атеистом, мы должны это уважать.