Небесное братство « Кольцово»

Целый год я ждал своего часа, мирно лежа на самой дальней
полке в самом пыльном шкафу. И вот день настал — напичканный самыми нужными
вещами, я еду по ленте в аэропорту «Кольцово». Заботливые руки упаковщиков уже
замотали меня в уютную пленку, а хозяин засунул под нее огромную фотку своего
кота — чтобы издалека узнать меня по свету вечно голодных глаз Барсика.

Это моя первая заграничная поездка, так что я слегка поскрипываю от нервного напряжения. А что это за воротца там, в конце ленты-транспортера? Когда-то я слышал от других вещей про интроскоп, который просвечивает весь внутренний мир сумок и чемоданов, бесстыдно выставляя его на всеобщее обозрение. Что подумают обо мне и моем хозяине сотрудники аэропорта, когда увидят во мне 30 смен нижнего белья? Но вот рамка пройдена, и, кажется, никому нет дела до моего излишне щепетильного владельца.

И вот я въезжаю в огромное помещение, где по длинным конвейерам движутся сотни чемоданов, сумок, корзин. На секунду меня охватывает паника — а вдруг потеряюсь в этой толчее и окажусь в самолете, который летит в направлении, противоположном южному, куда отправляется мой хозяин? Мои раздумья прерывает мокрый нос, который утыкается в мою временную прозрачную обертку. Чего нужно этому лохматому досмотрщику? Ааа, наверное у него есть вопросы к Барсику, чье фото красуется у меня на боку! Обнюхав меня с ног до головы, пес удаляется по ленте, а я продолжаю свой путь.

Катаюсь по кругу, пока сильные мужские руки не поднимают меня и не перекладывают в большой металлический контейнер. Здесь я долго лежу в компании других отпускников, нарядно украшенных бирками, георгиевскими ленточками и прочей мишурой. Внезапно наш контейнер трогается: сквозь щели видно, как мы едем на тележке по огромному летному полю, подъезжаем к самолету и взмываем вверх, к открытому люку грузового отсека. Погрузка занимает считанные секунды, и вот мы уже на борту, пристегнутые специальными ремнями, готовимся к полету.

Моего появления с особым трепетом ждут все пассажиры
самолета, которые не подвержены «воздушной болезни». И пусть не каждый знает
мое имя (оно происходит от французского слова «cassolette» — чашечки для
сжигания благовоний, которую потом начали использовать для приготовления пищи),
образ мой незабываем для каждого путешественника. Я вплываю в салон
долгожданной гостьей на высоте в тысячи метров, но история моя начинается
задолго до этого, в специальном здании кейтеринга «Кольцово», которое построили
в восточной части аэропорта в 2005 году.

Кейтеринг работает как непрерывный конвейер, на котором круглосуточно трудятся четыре смены поваров. Все здесь устроено по принципу потока: с одной стороны в здание вплывают тонны провизии, которая после долгих приключений внутри выплывает с противоположной стороны — уже приготовленной и изящно сервированной. Вот как вкратце выглядит путь еды к небесным гурманам:

Самолет — это место, где неприятности с питанием должны быть
полностью исключены, вот почему к безопасности моего содержимого проявляют такое большое
внимание. Овощи моют со специальным средством три раза для
холодного цеха и два — для горячего. Каждый нож, каждая разделочная доска имеют
свой цвет, как того требуют правила пищевой безопасности (например, мясо
закодировано зеленым цветом, а кура — желтым). Повара готовят блюда не раньше,
чем за 8 часов до подачи на «стол».

Кейтеринг «Кольцово» разрабатывает новое меню два раза в год, а затем каждая авиакомпания, которая заказывает здесь обслуживание, выбирает из перечня в тысячу блюд две сотни тех, что больше приглянутся. Чтобы постоянные пассажиры, регулярно летающие рейсами одной компании, не устали от однообразия, каждые 10-15 дней еда на борту меняется.

Сколько раз я вместе со своим хозяином-музыкантом воспарял
на крыльях классической музыки — и вот теперь мне предстоит впервые оторваться
от земли в самом что ни на есть буквальном смысле слова. Дело в том, что мой
музыкант никак не может обойтись без меня на гастролях, а значит, мы будем
путешествовать вдвоем! Я слегка нервничаю, подъезжая к зданию грузового
терминала «Кольцово» в грузовике.

Мой хозяин своими артистичными пальцами тыкает в терминал, разыскивая информацию об отправке груза, извлекает из автомата талон электронной очереди и ободряюще смотрит на меня: ничего, мол, скоро полетишь! А вот я его уверенности не разделяю: как-то я видел пассажирский самолет, и грузовой люк у него выглядел не слишком большим. Надеюсь, меня не придется разбирать, этого не случалось за все 100 лет с моего рождения!

Мои опасения подтвердились: в багаж пассажирского судна меня
не возьмут. Хозяин нервно бегает перед окном регистрации, размахивая афишей с
нашего совместного концерта. Однако даже любовь регистратора к классической
музыке не может расширить люк самолета. «Тогда я фрахтую грузовое судно!» —
восклицает хозяин. И сникает, услышав сумму, в которую ему это обойдется. К
счастью, в нужный нам город и без того летит «грузовик» — он совершает
запланированный вояж через весь континент, доставляя и забирая мешки, ящики и
контейнеры из одного города в другой.

Решение принято, и меня везут в «приемник». Хозяин суетится вокруг с рулеткой (он должен сообщить размеры своего драгоценного спутника, чтобы для меня точно нашлось место), а ведь измерить мои изгибы не так-то просто. А далее — процедуры одна за другой: меня просвечивают на рентгене (ищут драгоценности? Да я сам — драгоценность), взвешивают, с помощью специальной рамки определяют точные размеры.

Я терпеливо жду своей погрузки, а тем временем около меня вырастает гора полосатых мешков: это почта из Харбина, все больше товары интернет-магазинов. Эти отправят дальше в Москву, а синие развезут по Свердловской области и ближайшим городам. Стеллажи вокруг меня то наполняются до потолка разными ящиками и коробками, то снова пустеют. И как только местные работники умудряются не запутаться в этом многообразии? Вижу, как они подглядывают в свои «ноты» — переносные устройства, которые сканируют штрих-коды на грузах и рассказывают, куда и когда они летят, что внутри и т. д.

В детстве я постоянно летал к бабушке с дедушкой через всю страну — из Хабаровска в Екатеринбург. «Кольцово» стало моим любимым местом, а работа пилота — заветной мечтой. Достичь ее оказалось непросто: годы учебы, более чем внимательное отношение к здоровью, долгие часы летной практики… Все это позволяет мне сейчас быть уверенным в том, что очередной рейс пройдет отлично.

Я уверен, что безопасность должна быть в полете на первом месте: недаром пилоты отрабатывают всевозможные нештатные ситуации и отказы техники в тренажере. Конечно, аппаратура сейчас такая умная, что делает многое сама. И все же командир должен внимательно следить за полетом, а в случае непредвиденных обстоятельств быстро принять верное решение.

Картинка интерактивна — наведите на нее курсор

Каждому приятно, когда его ждут. А тем более — самолету, который нуждается в особенно теплом приеме на земле. Организовать жизнь на летном поле так, чтобы ничего не упустить, — моя главная задача как диспетчера. Мои коллеги проследят за воздушными судами в воздухе и в процессе снижения, я же отвечаю за посадку, движение по рулежной дорожке и стоянку. Звучит все просто, но на деле моя работа не из легких.

Хотя летное поле в «Кольцово» и немаленькое, разместить на нем все самолеты наилучшим образом непросто: нужно учитывать много нюансов, связанных с типом воздушного судна, его направлением и т. д. Например, зимой мы стараемся ставить борта, прилетающие из Юго-Восточной Азии поближе к гейту с телескопическим трапом, чтобы пассажиры в шортах не замерзли. Вообще мне постоянно приходится держать в голове массу информации, просчитывать и корректировать планы. Возможно, однажды мою работу начнет делать компьютер, но пока диспетчеры незаменимы.

Вот и сейчас борт вылетает из «Кольцово» с задержкой, а
значит, в расписании подвинутся все, кто связаны с наземным обслуживанием:
операторы погрузки, уборщики, кейтеринг. По какой причине самолет нарушает
расписание? Мы проследим за всем процессом подготовки борта к отправке с первой
минуты, найдем причину и уничтожим ее! Ну, просто примем меры, чтобы такое не
повторялось. Полностью обслужить даже такое большое воздушное судно, как
Аэробус-320, при необходимости можно и за 60 минут.

Сегодня прекрасная погода, но и туманом нас не испугать. Когда сразу несколько воздушных судов грустно ждут, пока очистится небо, сотрудники аэропорта не сидят без дела: всех застрявших пассажиров приходится кормить и заселять на временный постой, а еще надо переверстать расписание, чтобы избежать дальнейших задержек. И к экстренной посадке мы тоже всегда готовы: если над Екатеринбургом пролетает какой-то самолет, мы всегда знаем об этом и в случае непредвиденных обстоятельств можем организовать ему теплый прием. Еще с воздуха экипаж сообщит нам все детали: причину посадки, место расположения груза и багажа (их придется снять на время стоянки), число пассажиров. Если нужно, на земле воздушное судно встретит скорая помощь или пожарная команда.

Позвольте представиться, я — «Амадеус». Такое гордое имя
дали мне в родном Мадриде, на Урале же я вместе с другими автоматизированными системами занимаюсь
регистрацией пассажиров на рейс. Всего в «Кольцово» нас шестеро, но я — один из
самых популярных. Я многое могу. Например, если клиент застолбил билет через
интернет, подтягиваю данные о нем — номер электронного билета, личные данные и
так далее — из системы бронирования. Я помогаю моему служителю-регистратору
найти пассажиру место в самолете, подсказываю, сколько багажа поместится на
борту.

Рейс в Санкт-Петербург отправится через два часа, и вот у нашей стойки уже появились первые пассажиры. Первыми, согласно правилам, я посажу на лучшие места родителей с детьми (особенно «инфантиками» — так мы называем малышей до двух лет) и людей с ограниченными возможностями. Будет непросто, если за кресла у окон станут спорить с ними продвинутые интернет-пользователи, которые зарегистрировались на этих местах по сети. Надеюсь, мы всех рассадим наилучшим образом.

Я вижу все, что происходит на летном поле и на парковке, в
терминале и служебных помещениях, потому что я — часть системы безопасности
«Кольцово», его зрение. У меня 800 глаз, то есть видеокамер, которые
расположены в укромных местах так, чтобы ни единый квадратный метр этого
режимного объекта не оставался без присмотра. Мне помогают поддерживать закон и
порядок полиция, таможня, МЧС, прокуратура, служба медицина катастроф и многие
другие, и все они взаимодействуют с сотрудниками службы авиационной безопасности.

Сотрудники САБ не силовики, а тонкие психологи. Вот они ходят по терминалу то здесь, то там, наблюдая за публикой: все ли спокойно? Ага, какой-то гражданин громко разговаривает и пошатывается — кажется, он один из тех, кто боится летать трезвым. Пока мужчина не нарушает закон, никто не станет его ни задерживать, ни обыскивать. Но о приметах и особенностях любителя выпить сотрудники службы безопасности обязательно доложат командиру рейса, которым тот летит. Пилот сам решит, стоит ли брать хмельного путешественника на борт, и возразить ему никто не имеет права — ни на земле, ни в небе.

Почему он так агрессивен? Может, поссорился с женой или просто боится летать? Выяснить это — задача профайлера. Вижу, как он задает пассажиру простые вопросы, а сам наблюдает за его реакцией. Если поведение мужчины окажется необъяснимо неадекватным, профайлер расскажет о нем полиции. Но нет, кажется, этот гражданин вполне в своем уме, он просто злится на весь свет по каким-то своим причинам. Помешать ему устроить пассажирский бунт должен психолог, задача которого — в зародыше гасить возможные эмоциональные всплески. Другие пассажиры уже настороженно посматривают в сторону буяна, а там временем психолог отводит его в сторону, успокаивает и выкорчевывает назревающий конфликт на корню.

А еще взрывчатку могут унюхать детекторы, реагирующие на пары вещества. Скоро у нас появятся аналогичные устройства для ядовитых и отравляющих материалов. Есть в «Кольцово» и другая умная аппаратура. Например, радиочастоные сканирующие порталы и интроскопы, которые установлены в зоне досмотра. Они подсказывают, где на теле под одеждой может быть спрятан запрещенный предмет.