Свердчеловек. Как серб променял Белград и Нью-Йорк на Екатеринбург

Наш первый герой — Сава Рапич — рассказывает, что интересовался Россией много лет — еще в вузе вторым языком он выбрал русский. Попутешествовав и по родной стране, и по миру, он обосновался в Екатеринбурге, где параллельно руководит небольшим рестораном с национальной кухней и возглавляет сербскую диаспору Урала. Поэтому рассказ будет не только о его судьбе, но и о кухне — как ресторанной, так и политической. Бонусом — взгляд со стороны на любимый город и населяющих его людей.

Россия всегда тянула меня как магнит: наши страны тесно общаются не только в последние годы, но и многие столетия. Я родился в Сербии, изучал русский язык в школе, а потом — на факультете экономики и внешней торговли. Я работал в Сербии, потом три года прожил в США, был директором по продажам, руководителем отдела маркетинга в разных компаниях, занимающихся стройкой и поставками нефти. Но все эти годы интересовался Россией. Когда мой американский период жизни закончились вместе с моим браком, я решил все-таки познакомиться с ней. Приятель-москвич, с которым мы начали общаться в Америке, пригласил меня на свой день рождения в Москву, и я прилетел туда на два дня. Хорошо помню, что из Шереметьево я добирался на экспрессе до Белорусского вокзала — приехал около шести утра, посмотрел на город и понял: я хочу жить в этой стране.

Вернулся домой уже заболевшим Россией, и друг подсказал, что в Екатеринбурге работает много сербских ресторанов, филиалов наших компаний. Я собрался и отправился в ваш город — это было в 2013 году. Первые семь месяцев я работал официантом в ресторане «Мадера», который потом, к сожалению, закрылся, а потом решил открыть собственное заведение. Денег на свое дело мне не хватало, но, что удивительно, мне помогли гости «Мадеры», с которыми я успел познакомиться за эти семь месяцев.

Я часто летаю в Москву, но когда возвращаюсь в Екатеринбург, чувствую, что я дома. Все-таки Москва — это отдельное государство, а Екатеринбург можно назвать действительно русским городом. Кстати, он очень похож на Белград — и по площади, и по населению, и по отношению между сербами и русскими. Здесь нас привечают так же радушно, как моих русских друзей в Сербии.

Вести свой бизнес в России не слишком сложно: административных заморочек тут не больше, чем в Сербии. Но здесь у меня есть одно большое преимущество: открой я у себя на родине ресторан сербской кухни — и что? А здесь сербская кухня — это уже половина успеха. В ресторанном бизнесе важно соблюдать два правила. Во-первых, взять высокую планку в приготовлении еды и не снижать ее, а во-вторых — внимательно относиться к гостям. Официант должен вести себя так, чтобы гости — даже если возникли какие-то шероховатости и недомолвки — были так довольны приемом, что оставили бы свои замечания при себе. Кризис, конечно, ощущается, но не слишком сильно: за два года мы успели набрать довольно много постоянных клиентов, которые до сих пор остаются с нами.

Аутентичные продукты для ресторана достать можно: что-то покупаем здесь, что-то привозим из Сербии. Единственная проблема — на Урале мало хороших овощей. Особенно, помидоров — они большую часть года пластмассовые и малосъедобные. Но эту проблему собираются решать не больше, не меньше, а на самом высоком уровне. В Москве создается фонд русско-сербских отношений, который помимо науки, культуры и образования будет заниматься и более приземленными вещами — торговлей. Санкции дают Сербии возможность более активно сотрудничать с рынком России, но пока этим пользуются не слишком активно. Специалисты фонда разберутся, что, как и на каких условиях можно ввозить из Сербии в Россию, тогда, возможно, здесь появится больше сербских товаров. Санкции — это, безусловно, плохо (мы сами под ними прожили 15 лет, знаю, о чем говорю), но любую ситуацию надо поворачивать в сторону взаимной пользы.

Обязательный вопрос, который мне задают все: не холодно ли на Урале? Не холодно. Одежды, конечно, приходится покупать больше. Но я люблю зиму — кстати, еще и потому, что я заядлый охотник. Мне нравится гулять по городу, когда на улице минус 25-30, но только чтобы без ветра, и гулять только в одиночестве. Екатеринбург под снегом заряжен какой-то особой энергией, у меня получается такое… свидание с городом, что ли.

Екатеринбург никогда не станет туристической Меккой, что бы для этого не делали — здесь не так много достопримечательностей. И это хорошо. Те иностранцы, которые сюда все-таки доберутся, смогут увидеть действительно русский город. Ведь на Невском проспекте или Красной площади русскую речь уже почти не услышишь. Хотя количество иностранцев последнее время — где-то с полгода — растет. Только за прошлую неделю в нашем ресторанчике посидели французы, канадцы, американцы, англичане, итальянцы. Я владею еще английским, испанским, итальянским и французским — поэтому неизменно пользуюсь случаем попрактиковаться в языках.

Еще про застолье: русские выпивают и закусывают, а мы нет. Просто выставляем на стол наш самогончик и потихоньку выпиваем. Когда меня первое время спрашивали, а почему не закусываешь, я даже терялся, что ответить. Потому что научили так. Дед так делал, отец так делал, соседи…

Здесь не принято здороваться за руку с женщинами. Я работал в ресторане, еще когда был мальчишкой — отец держал семейный трактирчик в Сербии. Меня с братьями всегда отправляли встретить-проводить гостей, и рукопожатие в этом процессе было важным элементом. А тут выхожу я в Екатеринбурге в первый день на работу гардеробщиком — надо же с чего-то начинать — провожаю гостей, подаю им одежду. Потом попрощался за руку с мужчинами, протягиваю руку их дамам — да так и остаюсь стоять с протянутой рукой.

В Сербии нет столовых, а в кафе не подают еду — только чай, кофе и напитки. А еще у нас работать официантом — не зазорно, блюда гостям без ущерба для своего авторитета подает даже хозяин заведения, и это нормально. Для нас ресторан — это второй дом, это отношение к бизнесу мы, кстати, получили от турок. Ведь именно они считаются лучшими отельерами в мире, а Сербия, как-никак, почти 600 лет прожила под Османской империей. Это, пожалуй, то немногое хорошее, что они нам оставили, да еще несколько национальных блюд. В сербской кухне осталось не так много исконного — процентов 15. Остальное принесли из европейской и турецкой кухонь.

У нас делают много пирогов — с картошкой, с мясом, с сыром, а вот с рыбой — нет. Впервые попробовал пирог с рыбой я здесь: приятель пригласил меня в деревню, и его бабушка напекла таких пирогов. Сначала не понравилось: очень непривычный вкус. А сейчас ем с удовольствием, даже рюмочку под них опрокинуть хочется. Еще одна разница: у вас принято подавать сначала салат, потом суп, потом горячее. У нас салат и горячее подают вместе. Что, кстати, вполне логично: лучше не доесть половину салата, чем насытиться им и супом, а потом оставить на тарелке половину мяса.

Часто возникает вопрос — а как будут складываться отношения между Сербией и Россией, когда Сербия вступит в Евросоюз. Но, во-первых, это вопрос еще не решенный, во-вторых, Сербия, все-таки, хочет сохранить теплые отношения с Россией, а в-третьих, мы не собираемся вступать в НАТО. В Сербии сейчас есть российская база МЧС, есть планы создать военный учебный центр для российских и сербских войск, у нас с Россией действует безвизовый режим.

Немного мешает в жизни здесь то, что между Россией и Сербией, несмотря на хорошие отношения между странами на самом высоком уровне, нет договора о двойном гражданстве. Лично мне это доставляет неудобства. Я серб, и становиться русским я не хочу, хотя мне и нравится ваша страна, но здесь я официально ношу статус трудового мигранта. А это означает, что мне приходится регистрировать бизнес на русского — в противном случае мне придется платить очень большие налоги. Так что я вынужден периодически бегать в УФМС и отстаивать очереди за разными бумажками. Естественно, это создает определенные неудобства. Еще вопрос — а что делать сербам, которые тут женились на русских девушках? Вот родился ребенок — кем его записывать? По идее, у ребенка должен быть выбор, однако не может же он ходить без гражданства до 18 лет! Но я надеюсь, что в будущем году на уровне наших государств этот вопрос будет решаться.