Сети «Исети». Жизнь знаменитой гостиницы — от чекистов до чекинистов

C начала строительства гостиницы «Исеть» прошло уже почти 90 лет, и со стен сыпется штукатурка, но неспециалисту трудно определить ее возраст. Все потому, что перед нами один из наиболее благополучных артефактов архитектурного авангарда — движения, которое стремится строить в будущем, превращая его тем самым в настоящее.

Доминанта «второго центра» Екатеринбурга порой кажется горожанам, избалованным архитектурной эклектикой последних 15 лет, скучной. Аскетичные (в духе потомка еретиков-катаров и атеиста, строившего католические храмы из железобетона, Шарля ле Корбюзье) обводы бывшего общежития чекистов не позволяют глазу ни за что зацепиться. Все здание — неприступный фасад. Его хватает максимум на минуту созерцания. Это визуальная крепость, «башня из слоновой кости», которая, как заповедано конструктивистами, без стыдливости классических ордеров (за которыми можно спрятать хоть университет, хоть баню) раскрывает свое назначение.

В общем, толпиться перед фасадом этого пролетарского и полностью анонимного Вавилона — все равно что пялиться на покинутый муравейник. Уникальное революционное здание полностью анонимно. Оно замышлялось таковым, чтобы служить зеркальной противоположностью кичливой старине, купеческой ярмарке тщеславия, саморекламы и пиара. Не только помещения здесь, но и их обитатели заставляют вспомнить о «роящихся» замятинских «нумерах» обобществленного быта.

Нужно предпринять усилие, чтобы стать республиканцем. Нужно поселиться в муравейнике, чтобы стать муравьем. А точнее — «жуком в муравейнике», двойным агентом, гостем или гостьей из «светлого царства грядущего». Это и есть существо идеи организаторов и участников приближающегося Биеннале: заселить бывшую коммуну НКВД — муравейник, первоначально предназначенный для ядовитых и кусачих красных муравьев, редкими видами разноцветных баснословных стрекоз — современными художниками и разными там хипстерами. И тебя тоже приглашают там поползать.

Расположился он на тогдашней границе каменной застройки центральной части Екатеринбурга, за Дровяной площадью (ныне пл. Парижской коммуны). «Исеть» стала первым капитальным зданием в этом районе.

Командный состав уральских чекистов нуждался в инновационном жилом комплексе, высвобождающем время: где нет кухонь для утомительной готовки и ванных комнат для стирки, а все необходимые бытовые заведения находятся буквально в двух шагах. Общежитие для малосемейных сотрудников должно было стать ключевым элементом комплекса.

Проект общежития ОГПУ разрабатывала группа архитекторов под руководством Ивана Антонова. В эту группу также входили Вениамин Соколов, Арсений Тумбасов и Александр Стельмащук.

Заказчиком строительства выступило полномочное представительство ОГПУ на Урале. Одной из ключевых фигур Свердловского ОГПУ в те годы был Блинов Афанасий Сергеевич, вятский крестьянин с начальным образованием, получивший среднее в вечерней школе только в 1928 году. Здание возводили жертвы коллективизации на юге России. ОГПУ само обеспечило свою стройку рабочей силой — бывшими краснодарскими и ставропольскими «кулаками», в числе которых был, вероятно, и один из предков автора — есаул кубанской станицы.

При всей примитивности процесса строительства в самом здании архитекторы применили несколько хитростей, придуманных еще древними греками, но работающими и по сей день, рассказывает уральский архитектор и сооснователь арх-группы Podelniki Евгений Волков:

Аналоги первого на Урале небоскреба в России можно пересчитать по пальцам. К примеру, современным (спустя полвека!) переосмыслением"Исети» может считаться серповидная в плане московская гостиница"Космос», построенная к Олимпийским играм в Москве 1980 года.

С общежитием ОГПУ в городе связано несколько мифов. Один из самых мрачных — легенда о 30 пропавших чекистах. Согласно ей, именно отсюда, из своих квартир без кухонь, 30 чекистов отправились на поиски Золотой Бабы и навсегда сгинули в тайге. Легенда эта имеет под собой реальные исторические основания. В 1933 году именно уральское ОГПУ принимало деятельное участие в подавлении восстания хантов на реке Казым. Карательный отряд был выслан на место событий, где после скоротечной перестрелки арестовал участников мятежа и вернулся в Свердловск.

Спустя два года произошел другой мятеж — ненецкий. Согласно ряду независимых свидетельств, на сей раз свердловские чекисты действительно понесли большие человеческие потери, а народное сознание постепенно связало эти события с пятивековым уральским преданием о Золотой Бабе.

Показательные суды в «Городке чекистов» и вовсе не легенда, а написанная кровью часть трагической советской истории. Начиная с января 1937 года, в актовом зале клуба имени Дзержинского проходили открытые и закрытые процессы над «врагами народа», которых привозили откуда-то со стороны улицы Кузнечной на печально знаменитых «черных воронках» ГАЗ-М-1. Очень скоро в числе пассажиров «воронков» стали появляться и сами обитатели общежития ОГПУ…

В 1958 году общежитие передали Горисполкому и в течение пары лет расселили жильцов, после чего вывели из жилого фонда. В 1962 году вместо общежития была организована гостиница «Спорт» с магазином спорттоваров «Динамо» на первом этаже. В эпоху застоя «Спорт» трансформировался в «Исеть», а магазин — в ресторан. После распада СССР «Исеть» просуществовала еще пару десятилетий в формате «три звезды», реконструировалась в 2003–2006 гг. и снова была закрыта на реконструкцию в 2013 году. Ресторан сменил несколько вывесок и на момент публикации продолжает работать.

Свыше 20 лет крышу гостиницы украшал лозунг «Вперед, к коммунизму!» Ирония заключалась в том, что из-за уникальной формы здания надпись неизбежно шла полукругом, вдоль кромки фасада. Круговая композиция убийственно подчеркивалась трамвайным перекрестком с разворотным кольцом прямо перед гостиницей. Таким образом, «движение к коммунизму» воспринималось адресатом этого идеологического послания как движение по замкнутому кругу. Самая настоящая скрытая контрпропаганда в действии!

Самым известным в мире примером подобного «окультуривания» является, пожалуй, музей Орсе в Париже. Богатая коллекция работ импрессионистов, наследие ар-нуво и собрание европейской скульптуры обитают в здании бывшего железнодорожного вокзала 1900 года постройки и стоящего тут же отеля. Железнодорожный узел остался без работы уже в 1939 году, и много лет комплекс стоял пустым, пока власти не решили снести вокзал. Идея разместить здесь музей спасла старинную постройку, которой теперь официально присвоили статус памятника архитектуры. Орсе открылся после реконструкции в 1986 году.

Тему родства искусства и транспорта в способности перемещать людей (духовно и физически соответственно) продолжает Гамбургский вокзал в Берлине. Здесь нашел приют Музей современности — одно из наиболее популярных учреждений современного искусства в мире. Построенный в 1846-47 годах, это был единственный тупиковый вокзал столицы Германии. После того, как он перестал использоваться по назначению, власти Берлина решили создать в нем музей. Основой коллекции стал щедрый дар строительного магната Эриха Маркса, который в 80-х передал городу часть своей личной коллекции художественных произведений. Новое учреждение открыло свои двери для публики в 1996 году. С тех пор Музей современности не только постоянно пополняется новыми экспонатами и остается местом притяжения ценителей искусства со всей Европы, но и является эпицентром культурного взрыва в Берлине: окрестности бывшего вокзала постоянно пополняются новыми учреждениями культуры.

Современное искусство любит и водный транспорт. Так, в Сан-Франциско старые склады в бывших доках переделали в лофты и мастерские художников. Переосмысление миссии целого района привлекло к нему внимание туристов: если раньше в порту стояла обычная «вокзальная» атмосфера, то теперь ее сменил налет богемного шарма.

Аналогичная история произошла с восточными островами в черте Амстердама: окраинные верфи стали приютом свободных художников. Здесь начали строить странные архитектурные объекты, прибрежные баржи превратились просто в бары, некоторые баркасы стали плавучими клумбами с деревьями и цветами. Публика полюбила доки и посещает их не менее охотно, чем знаменитые кварталы в центре города.

В России, пожалуй, самым известным (и одним из первых) примеров использования бывших производственных пространств для целей искусства является помещение атомного реактора недостроенной Крымской атомной электростанции неподалеку от города Щелкино. В начале 90-х именно здесь начинался культовый рейв «Каzантип», а «ядерная» площадка (этот каламбур так и просится сюда) была его ядром. Потом фестиваль переместился на другие площадки, но колоссальные бетонные поля станции остались в памяти многих россиян как символ молодости, музыки и свободы. Позже подобный проект попытались реализовать в Екатеринбурге, когда популярный клуб PV как ложноножку выпустил из себя площадку «Олени». Заведение некоторое время просуществовало в бывшем здании Исетского пивзавода в переулке Базовом, но так и не стало для уральцев клубной меккой. Теперь же здание завода снесли, а в районе начали новое строительство.

Из последних успешных примеров рекультивации промобъектов в России стоит отметить московский «Винзавод». Когда-то здесь варили пиво «Московская Бавария», потом изготовляли вино, ну, а в 2007 году перешли на средства посильнее — основали на территории завода Центр современного искусства. Инициатива исходила не от властей и даже не от крупных художественных объединений — отцом «Винзавода» стал предприниматель Роман Троценко, а его супруга, декан школы-студии МХАТ Софья Троценко стала директором. Помещения «Винзавода» до сих пор носят манящие имена, сохранившиеся со времен производства: цеха Красного и Белого, Большое винохранилище (идеально для видеоарта) и Бродильный зал. Естественно, происходящее в стенах арт-фабрики напитывается этим пьяным духом, который вызревает, выдерживается и разливается в удобную для потребителей форму.

Отдельной песни заслуживает Пермь и ее недавний и недолгий ренессанс. Если Екатеринбург и Челябинск старательно мелькают в федеральной повестке, пытаясь обозначить свое место в картине российской действительности («уральская столица», «суровый город» и т. д.), то Пермь все время оставалась в стороне от подобных процессов, как будто продолжая существовать в шлейфе советского прошлого, бесконечного, как Комсомольский проспект.

Все изменилось, когда сюда пришел скандальный политтехнолог и галерист Марат Гельман. Губернатор Пермского края Олег Чиркунов пригласил его в 2008 году после нашумевшей выставки «Русское бедное», куратором которой был столичный гость. Экспозицию презентовали в музее PERMM, расположенном в бывшем здании Речного вокзала, построенном в 1940 году архитектором Александром Гринбергом. Памятник находился в плачевном состоянии, и руководство города уже давно собиралось реконструировать его под музейные нужды. Это сделал пермский бизнесмен и коллекционер произведений искусства Сергей Гордеев, вложивший в объект собственные средства.

Вскоре Марата Гельмана назначили директором музея, а вслед за этим «в провинцию» переехала значительная часть его московской галереи. Дальнейшая история еще не успела глубоко уйти в слои народной памяти: в Перми установили объемные буквы «П» работы известного дизайнера Артемия Лебедева, запустили фестивали «Живая Пермь» и «Белые ночи», начали проводить бессчетные арт-проекты. Но в 2013 году концепция «Пермь — маленький Питер» была отвергнута, а Марат Гельман — со скандалом разжалован со всех постов. Новый губернатор края Виктор Басаргин предложил разместить в бывшем Речном вокзале коллекцию Пермской художественной галереи, а PERMM перебросить в другое здание — заброшенное трамвайное депо. Эти планы так и остались на бумаге, хотя до конца от них не отказались.

Екатеринбург на правах одного из индустриальных центров России тоже переполнен старыми заводами и промзонами, но здесь примеры «художественной» конверсии остаются единичными и по большей части временными. Уральская индустриальная биеннале, которую в этом году принимает гостиница «Исеть», два раза подряд проходила в здании бывшей типографии «Уральский рабочий». Объект культурного наследия на проспекте Ленина, 49 год от года приходит все в больший упадок. Модное мероприятие должно было привлечь к зданию внимание инвесторов, но существенно на его судьбу не повлияло. Не помогает даже центральное расположение; только на нижнем этаже еще теплится жизнь — несколько магазинов и ресторанов поселились здесь именно после арт-нашествия.

Недавно Агентство по управлению и использованию памятников истории и культуры РФ в очередной раз продлило срок аукциона на право заключения договора на аренду здания. Как указано в материалах торгов, ОКН площадью 6 837,5 кв. метров может быть сдан на 20 лет. Арендатор должен будет обеспечить сохранение здания, а после ремонтно-реставрационных работ -использовать под офисы. Ежемесячный платеж для победителя конкурса составляет 1 млн 639 тыс. 860 рублей (начальная цена), в какую сумму обойдется реконструкция — не известно. Нет сомнений, что она будет исчисляться миллионами.

Знаковый промышленный объект, который на глазах изумленной публики становится площадкой для культурных мероприятий, — Белая башня на окраине Екатеринбурга. Водонапорную башню для нужд УЗТМ построили по проекту архитектора Моисея Рейшера в начале 30-х годов. Силуэт строения основывался на пересечении двух геометрических фигур — призмы-лестницы и цилиндра-бака. В шестидесятые годы необходимость в водонапорной башне отпала, но о сносе ее речи, конечно, не шло: к тому времени строение вошло в реестр объектов культурного наследия. Сам Рейшер предлагал перепрофилировать башню в кафе, но его идея не получила продолжения. Белая башня ветшала, ее обживали бомжи, покрывали граффити вандалы, пока несколько лет назад заботу о памятнике не взяла не себя арх-группа Podelniki.

Дальше начинается история, с которой знакомы многие: общественники очистили Башню, собрали деньги на ее консервацию, а также запустили культурный проект, призванный отыскать новый смысл жизни строения. «Культурные лаборатории Белой башни» — это четыре направления: Выставка, Сцена, Лекторий и Клуб. С конца прошлого года на Башне и других уралмашевских площадках проходили мероприятия, посвященные архитектуре конструктивизма, судьбе района и завода, местным жителям. Собственно в самом памятнике состоялся театрально-танцевальный перформанс московского коллектива Liquid Theatre, а потом — крупная выставка, посвященная искусству авангарда.

«Мы провели несколько активностей, и часть из них была более успешна, чем другие, — говорит руководитель арх-группы Podelniki Полина Зиновьева. — Например, мы поняли, что Белая башня наиболее интересна как театральная площадка, поэтому на лето готовим здесь новую программу — четыре мастер-класса, посвященных разным видам современного театра. Мы хотим пригласить тьюторов из каждой области, чтобы они помогли нам поставить спектакли и оставили их нам. Как выставочная площадка, Башня тоже хорошо себя показала»,

Гостиницу во временное пользование ГЦСИ получил от Агентства по управлению и использованию памятников истории и культуры РФ. «На сегодняшний день здание гостинцы „Исеть“ пустует, что позволяет легче приспособить его под выставочные павильоны, а проект привлекает к зданию внимание инвесторов и широкой публики», — отметил на пресс-конференции, посвященной грядущему событию, директор уральского филиала агентства Николай Коротков.

Состояние «Исети» не в пример лучше, чем у типографии «Уральский рабочий». Сложность здесь в другом: такое масштабное снаружи, изнутри здание оказывается довольно тесным, особенно для современного искусства, которое ценит простор во всех смыслах. С другой стороны, биеннале собирается преодолеть противопоставления между индустриальным и постиндустриальным, публичным и частным. Вероятно, этой цели и должна помочь «Исеть», которая побывала и общежитием для «нового коммунистического быта», и гостиницей для преуспевающих «капиталистов», успешно перебравшись из одного строя в другой.

Отметим, что внутренняя организация «Исети» и впрямь гармонирует с представлением о китайцах, каковое существует в головах жителей Екатеринбурга: узкое, поделенное на клеточки пространство навевает мысли о тесных общежитиях, заселенных приезжими гастарбайтерами. Впрочем, организаторы биеннале не собираются принимать навязанную «исетскую» архитектуру как данность: внутреннее пространство гостиницы будет изменено.

На первых пяти этажах, где расположится выставка, деятели культуры, возможно, будут двигать стены (разрешение на это дало АУИПИК). Средняя площадь номера в «Исети» не превышает 15 квадратных метров, и это действительно проблема для большого скопления людей. На следующих двух этажах раскинутся арт-резиденции, еще один этаж задействуют для нужд организаторов. Венчать «пирамиду» будет этаж с кафе и другими помещениями для отдыха и общения посетителей. Десятый этаж здания решили не трогать: потолки здесь заклеены пленкой, со стен осыпается штукатурка. Когда-то здесь обитали сотрудники гостиницы, и ремонт конца 2000-х заглянуть к ним не успел.

Какова сейчас «Исеть» изнутри, можно увидеть на фотографиях Дмитрия Горчакова.

«Общее состояние объекта культурного наследия оценивается как удовлетворительное, — отчитывается директор филиала АУИПИК по УрФО Николай Коротков. — В 2005 году в гостинице был проведен капитальный ремонт со второго по девятый этаж, заменены инженерные коммуникации. В 2008-09 годах уральский филиал Агентства провел ремонтно-реставрационные, в том числе, противоаварийные работы по фасаду объекта, реконструкцию кровельного покрытия с заменой деревянных стропильных конструкций на металлические на общую сумму более 32 млн рублей».

В Агентстве сейчас готовят проектную документацию, которая позволит приспособить гостиницу для современного использования. Пока до этого не дошло, в здании поддерживают минимальную жизнь: следят за коммуникациями, отапливают, пустующие помещения охраняет ЧОП. В Агентстве уверены, что биеннале поднимет популярность «Исети» и позволит передать ее в хорошие руки.